РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЕкатерина Агеева
Из пены метро
28-11-2020 : редактор - Женя Риц
***
Сегодня из пены метро,
похожей на нефтяные лужи
и крошку попкорна одновременно,
взошла или выросла
русалочка спящего машиниста.
Почти киношная Афродита
и королева бензоколонки -
танцевала на рельсах и на руках.
Волосы расплескала
по информационному стенду.
Вот локон на кольцевой,
а вот локон на МЦК.
За МКАДом, конечно же, ничего:
не такие уж длинные волосы
при постоянной влажности.
МетрОвая, метровАя, мЕтровая русалка,
метрополи-тян в метрополитене,
захотела иметь ноги - пошла по вагонам.
Пена вагонов завидно пахла ногами:
сырыми подошвами,
выцветшими носками.
Русалка ползла на запах,
волосы путались и застревали в дверях:
в замшелом вагоне "Красной стрелы"
остался самый красивый локон.
В вагоне никто не делился ногами,
инвалид афганской войны
даже не предложил коляску.
Русалку выпотрошило в поток
московских часпиковцев -
омоновцев эскалатора,
не пускающих пассажиров
на левую половину.
Выбросило русалку
на берег шумного перехода.
Теперь собирает милостыню с табличкой
"Собираю нА ноги" или
"Потеряла ноги! Помогите!"
А могла бы продолжать жить в вагоне,
вести пенно-напевный бизнес:
"Уважаемые пассажиры!
Предлагаю вам
уникальный русалочий хвост.
Недорого".
В общем, будете в переходе,
скиньтесь ей мелочью,
в ноги/на ноги,
пусть и 35-ого размера.
Ну и что,
что будет обуваться в "Детском мире".
Она и не очень-то взрослая.
В общем, будете кататься в метро потом -
соберите парик из волос русалочьих.
Надевайте. Поздравляю,
вам выходить на следующей.
***
У Адама и Евы радость:
Бог разрешил завести кошечку или щеночка.
Или даже обоих сразу.
Чтобы не было скучно в Эдеме,
чтобы было кому охранять посадки от змеев
и ловить вредных мышей-полевок.
Вот уже Адам говорит первой домашней кошке: "Отдай".
Но всем же известно, что кошке коробка, диван, ковер или,
что в данном примере важнее, фиговый лист -
идеальное логово партизана.
Адам остается голым, зверь убегает прятаться,
с ним ускользает стыд. Так появляется тело мое.
Вот уже Ева говорит первой домашней собаке: "Принеси",
Но всем же известно, что собаке косточка, палочка, мячик или,
что в данном примере важнее, райское яблоко -
неделимая собственность воина.
Ева остается голодной, зверь убегает зарыть добычу,
за ним ковыляет грех. Так появляется слово мое.
На седьмой день Адам и Ева, собачница и кошатник,
обнаруживают проблему: Бог завел себе новенького питомца.
Адам и Ева говорят ему, этому диковатому автору,
писателю прожорливому от эпилога до корешка (хором):
"Стань домашним или держись в клетке.
Но лучше - скройся. Посади себя сам.
Типа как дерево или, там, диссидента.
Сходи на бумажный лоток, а не на поэтический вечер
с читками с этой же самой бумаги.
Вычеши-выкуси блох, а не литературные штампы.
Вот тебе наша кошка с листком фиговым,
вот тебе наша собака с плодом запретным,
Забирай всё, что надо, и уходи в странствие,
только не трогай нас:
мимикрируй под местность,
но не обдумывай мимесис".
Адам жертвует два ребра:
первое - для наваристого бульона в дорогу писателю
(он вскипятит первородный библейский суп, но они-то не знают),
второе - для защитной универсальной заточки
(он сделает ручку-перо-карандаш, но они не узнают).
Писатель вздыхает и собирается:
он расписывает напоследок текстами
сломанный фиговый лист и червивое гнилое яблоко.
Потом задумывается и выбирает: кошку или собаку?
И забирает собаку.
Тут, конечно, не скажешь, что поступком
писатель выразил антифеминистские настроения,
заставляя Еву страдать больше
или выражая негласное сожаление
взятым адамовским ребрам.
Просто я знаю: когда ты один,
независимые хвосты и прятки под книгами не помогут.
Потому что врали все ваши Бродские и Хемингуэи:
только собачья преданность
помогает сблизиться с прокрастинацией,
втереться в ее доверие,
покусывая кончик ребристого карандаша
или тушеного ребрышка,
и не писать, не писать, не писать,
но всё еще мимикрировать
под дружелюбного автора,
под любимца Бога,
райского иноверца.
***
Лесные пожары Сибири -
это только звено в цепочке
неподвластных природных явлений.
Так потопы Алтая могут побить огонь,
а пламя деревьев -
аномально холодное лето.
Заиндевевший камень,
раскаленные ножницы,
влажный бумажный лист.
Gotta Light?
В детстве я как-то проснулась
от пожара в соседнем доме.
В комнате было жарко,
набухало стекло от тепла.
И только граффити на обмякшей стене
горящего здания не унывало.
Тогда я подумала:
вот ведь великая сила искусства.
Fire, walk with me
А Москва сейчас снова горит.
Тысяча восемьсот двенадцатый.
Красные лица, пылающие сердца,
пульсирует кровь на асфальте.
Граффити перекочевывают на плакат -
великая сила ненависти и искусства.
Я недавно узнала пословицу:
кашля, любви и огня не утаишь от людей.
В московском метро мне удается
спрятать и первое, и второе.
Лишь горящие глаза выдают мою жажду
превратить центробежную силу Москвы
в центростремительную. К свободе.
We killed Laura Palmer, we killed
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney