РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВКирилл Перхулов
Сцвет
05-12-2019 : редактор - Женя Риц
***
Сцвет:
в раскалившемся соке
цепь стлаться-и-стлеть
— словно листья в строении глаз —
ослепления слепок
femina
(феноменологический отрывок)
Тобой засматривание
в осколок времени пленённого сетчаткой
в ландшафте из прикосновений
дикий час
от средостения
чья тонкость лишь дыхательная меж
среди биения нежнейшей кожи
ощупь
клейкий взор
сырыми птичьими губами
на бирюзовые глифы запястий
густое молчанье секундных прожилок
в безвременность жажды
ветвящейся
и прорастающей вглубь от взаимного тела
корнями тактильного
так от безмерного от неизбежного ты
как шибболет
местоимение и
тонок замкнутый контур у смерти моей теплокровного да
ароматная цепь увивает цветок устрашающий Церковь
как цепко цевьё Авиценны сцедило плеву
не угасающим эхом от Евы ткан звук
проводами веков
мне тебя познавание
бледная розь ореолы
и планшевый отсвет покорного лона
в ночи плодородия дня
на расщепляемом свете созвездий лицо
перекличка в зерне соответствий
где губы как сердце в твоих очертаниях
доименнованных алчущим шёпотом
грехопадения
точкой комет созерцания
на возвышение низменных чувств
сослагаемо
словно извивы на пальцах и терпких устах
с лёгкостью тени ступали в сближение
девы цветок и мужская рапира сгоранием нерва
за честью
гербовника смятая простынь вплетаемых нег
отрешающим фоном фонем
как брелоки ретивого ритма из нас
междометия взвешены вкруг лигатурой
стравлять polypnoe
твоих содроганий зачаток
моя первозданная женщина
***
мы встречаемся
если венозные глифы за пястьями
эхом скользят в изращение зримого и вращение времени
закольцованным следом изомкнутых птиц в роговицу
где выводок зрения
множимый срезами мокрых ресниц твоих
отсыревшей либрацией
антрацитного солнца (дуплетом) в оправе холодных небес
по излучинам гаснущей влаги
ещё отгорит узнаванием
в самый лелеемый проблеск разряженной добела плоти
как воздух
в своих растворениях полный тончайших цветов
упреждая касанием отзвуки соударений в ветвях
притворяя узор каллиграфии горечи
(тушь на твоём очертании)
точно бы липнет прохлада к сошедшим на зыбь
в лето тел
окаймлённое той лемнискатой заката
на отмели мления
мнимо взаимному отклику взгляда
солёные тени верстая по контуру плёса
в размётах минуты прилива
где иглами отсвета в голкнущей глади виниловой
считана память безумства сращения двух
наслоением вскользь
обусловленной залежью на фонотечной ложбине гранографа
сиречь — нанитеньем зрачка
увязая всё то
чем были мы с тобой
как с перстью в плеске сникшая вчерашняя волна
и прочее
и прочь течёт вода
слагаемая в ночь
и лунной буквой — рот
и сплошь —
когда никто не ищет нас во упоение не соразмерно жажде —
изнертие гонат расплывчато в глазнице изречений
впадающих в тепло нежнейшей из облаток — кожи
сотканной для осязательности лишь
горстями чисел судящих
(эстетики извечная статичность)
сходно ссыпаемым из времени до встреч
в линейности прибрежной кромки часа
крови сочащейся острей
вкруг по осям
обоюдосмотрящих друг в друга
попутно сплетению мыслей и окрестов нерва
да прядей волос
когда усечён к междометию голос
распластанный так глубоко и упруго
в покойный сезон
за из-вне — вопреки — и — отныне
на долготе омутнения при сопредельности век
разомкнувшийся слиток оптоклетчатки
нас соотносит со дном погружения в то
чем могли бы мы стать —
со-причастием
как и взаимно живые
бессчётные
ведь за любым исчислением следует старость прискорбно
а лёгочный пламень не столь унизителен
в копи за выжженной памятью пеплом забвения
(только и знаешь ты) как уходить по касательной
в землю минувшего
в до невесомо возъятой причинности всем
что мы есть
и уже улеглось
за восхѝщенной тяжестью тонущих
(лишь опустев
вымывается вверх
омертвелое сердце
с открытием истины чувства)
***
россыпью
взрывчатость капли
опережением посланной следом
с неотторжимостью эха разгаданных черт
в предстоящем распаде
едина
схождения пыльная изморось
словно о слабости нежной
ниспослана память лица твоего
когда плачешь
***
[00:00:00]
избываема тяжесть горения лёгкостью пепла
чтя чувства сердечного час невесомый
астральною скрупулой
в упокоения зыбь
скоротечнее праха
две тени минуют друг друга
[00:00:01]
***
на кости зрения
вещей веса
венозное звено
на роговице колеса
теней цвело
зело тела
что Брейгелю звезда
оно цепей
се черево она
келейной плоти небеса
железа сверт
под оком Птолемея
то сбор комет
в певговый лес
зрачка окрест
летя и млея
точь-в-точь зерно
в ком лест дерев
в чём смерти дно
тем ветки нерв
во взор одев
что речь
что неф
осев предмет
грех прежде лет
в песке костей
что сон о ней
***
изящнейший холод ночных погребений
опять потрясает пленительным эхом из скошенных трав, насекомых —
расцвеченной завертью сладости в час из несомых
как память ветров от того, чему свойственно скидывать тени
под пытками льнущего литься с лица цифролѝстого времени
местоимения вкруг,
стланного в коже прожилистым ходом нервации — пламенный стук —
распускающих корни в уснувшее тело полночных растений,
что через лузг слепого семени
кровят потоком сновидений,
предвосхищая смерть в такой непрочной кладке стенной,
где планетарный прах пристал, как выше сказано про воздух,
движением в недовершённых позах —
песком земли блаженной,
проводником тому, что замкнуто витийствуя страшит (подобно газу),
электрический сок, подчиняемый глазу,
и краем засвеченный в лампах по мне,
точно выпукло катится с плеском вода,
и вещи по-прежнему всё говорят литанией,
и ей
тишину теребя
в недосказанной тьме,
вроде проблеска лезвия в плоском дыхании вен,
кроет усердие росщуп (никчёмно) в секундные доли пространства
в протяжном предмете бритья: строго выверен
отрицающий старость возврат, оборот во тщету постоянства,
что и ночь глубока и влажна как случайный порез
умерщвляющий взмахом живой и вещественно вскормленный лес
из кошмаров космической пыли, то соль
насаждает на обнажённое и беззащитное плотское капище
нервом прошитое боль
ностальгии — в зыбях ощущений от срезанных снимков с незрелым,
как первая чувственность,
страхом очнуться — как будто в наполненной форме пейзажа
укромная явь тут и есть
воспоминания вязкость о будущей жизни погрязшего в звёздном
терновнике старой печали, — а как же! —
в одном из осколков ещё остывающий свет — проницаемо , скажем,
прозрачен, под стать уловимым едва ли следам краткой нежности,
— помнишь? —
хотя, словно ртуть, сновидение в съятом разъятии
— как в периодике наших объятий —
условно — всего лишь —
немой — ,
но внезапен, и как неминуем зачином — от птичьего пения
острая прорезь в угоду забвения —
утра воскресшего с той же травой.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney