СООБЩЕСТВО

СПИСОК АВТОРОВ

Анна Гринка

Мышиный крест

05-12-2022





***
межвидовое сношение
стрекоза погружается в слизня
захлёбываясь брюшечным солнцем

влага слизневая обнимает
погибая уютно
под жвалами

над ними заканчивается лето
ещё не ядерное, но рыхлое
как кожа военного старца

и так же, как старец, вызревает холод

так же, как уродливый выстрел
расползается воспаление

живое берёт друг друга
и въёбывает в другое

слизневое зарево спадает
с ресниц стрекозы

оружие их вдыхает в себя
вместе с пейзажем вокруг

чтобы взорваться в последнее зрение
всё выпуская обратно
в прежнем, но проклятом виде

и сдохнуть из рук


***
солнце сияет свой свет
и прячет мышь свою прятку
я нахожу в волосах
незнакомую прядку
я думаю о вони драконьей
и каково
таскать её в себе запутанной

новая поляна волос
подселена с другой планеты
где на наши носы и щёки
смотрят будто на шифр

я накладываю шипение
на пристальный взгляд свысока
планетяне мигают всем снегом
для них и война как сказка

чешуя воняет светом
камуфляж тоскует по взгляду
вынырнет и выдаст
как змея, из которой ты есть

а страшно, и ломятся в щёки
пальцы
ищут послание
ищут мышиный крест

но она уже стала машиной
и поверх всего неба её не счесть


***
затянуло в телепорт
однажды все голоса

однажды все голоса
были разорены в телепорте

однажды разорение проявилось
в виде пышного телепорта
прямо посреди площади

и туда пропадали люди
голосовым своим телом

пело оно и не тлело
голосовое тело
и телепорт обвился
вокруг сквозняковым плющом

выползал на другой стороне
разорения, телепорта
голос один-единый
как непонятный уж

голос один-единый
покинул пределы ртов
он даже не снился звуку
он даже крутился не вслух

а перевёрнутым дымом
в лёгкие все входил
не слухом, не духом
не пеной
а дверью с другой стороны

это было слово-дыхание
это было проникновение
через воронку дрёмы

и те, кто вдохнул тот голос
знали совсем досконально
людей из другой стороны

и плакали льдом
и сверкали
у больного окна телепорта


***
намакияжилась в странное время
упрямо и цинично желает продолжать
радоваться окнам в движении
пока распространяется в небе орбиты
ласковый крик уходящих

они отпочковались от взрыва
как протуберанцы вежливые
благодарные своим телам
заново умеющим рассыпаться на атомы

совсем как в день предыдущий
когда
она ещё не красила лицо тёмной косметикой
граничащей с пулями в моменте их столкновения
с открытым и проклятым очередным
нарушающим мясом

а сегодня уже следующий день
день, который поедает провод
своей пуповины, орущей в историю

день заката внеземного и опухоли
плюнувшей людьми куда-то

далеко-далеко
от земли остаются пыль и горение
в краешке зрения, где
она всё ещё огромным лицом
видна из тонущего в собственных осколках
корабля

размазанной косметикой она
смотрит в космос
окна всех домов всего мира
текут по щекам, ракетная соль
ракетное зло её не коснулось
и смотрит она — лучами или узорами
как тяжёлые люди исходят
легчая на линиях смеха её


***
смешная жизнь пошла
под углом
вверх или в поле событий

куски обоссанных танков
и сети ползучих окопов
собираются в трансформера
в лютую цепь
в оцепенение

из трухи и пустот
деланный титан
садится на корточки
курит солёное солнце
на кончике рыхлой сижки

в одном поле с ним не сядут
ни жизнь, ни погибель

только стыдная осень ткнёт
в рожу глухих очей
пятернёй окровавленных листьев


***
в попытке объяснить коту, что он кот
я сломала радугу
которую боги Ком-Наты
провели между нашими головами

и жёлтый цвет превратился во всё
ныне существующее
особенно в потолок и ступени из пыли
ведущие из кухни на занавеску
на солнечных зайцев, их тихие спины
раскрытые мелким ножом-сквозняком

на их позвонки бескрайние

жёлтый цвет был всем
особенно моей рукой, когда я смотрела
в лопасти перестроенной мышцы

всё приближалось и было ракетой

Ком-Ната планетарно дикая
как скучаю по тебе, но и как мне страшно
когда вспоминаю то жёлтое время
секунды обратного светового кашля
осиный щелчок в недолитом меду

в том жёлтом времени кот понимал
что-то про себя и делился зрачком
через который всё стало больным
и сразу здоровым, очень здоровым

но тут же всецелая радуга влезла
обратно в цвета
и кот позабыл
он больше не знал
он больше не спал
в знании имени
имени слова

он больше не помнил
что кот это кот

что год начинается жёлтый как кровь
что пропасть открыла огонь


***
очень надо было жрать
и мне провели стебель
через него и вместе и внутри
росли все звери и незвери
в варёном, первом, бесконечном
а также в жареном и прочем видах

теперь есть молодая сытость
и нет поддержки у зашедших со двора
просить дать голод в дом
просить упадка
они не могут, нет

они совсем не могут
я знала их —
глаза у них кастрюли
и теплый чай сползает в подбородке
остроконечна кровь
а слепни вместо рук

я не хочу их знать
но адрес мой
им лезет через крышку
как листва


***
место моё под ногтём цивилизации
в зрачке, разорванном изучением звёзд
где сверхновые огибают пульсом и реют —
чайки оторванных рук
перья безделья

место моё возле живых
вертикальных могил
разбавленных воздухом
до состояния человечности

место моё горит подо мной
это начало запуска
а дальше все дни —
замедленный взрыв
страны с перебитым коленом

хромая и смотрит
и кашляет кожей
празднует заднее лето
достаёт из него зачаток

зачаток того, что осень
направлена вся
осень покрыта щетинками смерти
осень не может

место обнять

ползёт, погружается дальше в войну
она
вся инфузория, вся тишина


***
руки озера, пьяные мошкарой
цветы охраны, выбитые из-под ног
лепестки схлёстнутые
лоскуты кожи — любимые

кинутая горсткой падаль пролёта
дверного и серого
родом из выстрела

брызги перехода из попадания
в грудь, из расставания — в путь
выходи, поклонись да кровушкой почешись
об удержание, об коридор


***
я спал в дороге
внутри неё ромбы
скакали как кровяные дворцы
тельца и колбасы
и вялая ряска
целые цепи, реки, шаги

в дороге спалось мне
в коконе рыбьем
в немой переправе
отсюда сюда
дорога внутри обнимала
как трубка
а сверху совсем оставалась тропинкой
и подрастала в обличье людей

и в этом обличье
уже в свой черёд
дорога спала
и несла ничего

пенную пену и плёнку ничта
которое дальше не ведало спать
приткнуться ничту было вовсе не можно
поэтому в бойню помалу створожилось

и бойня как будто идёт наверху
а я сплю в дороге
но скоро смогу
почуять, как ромбы, реки, шаги
в дороге расходятся в злую смолу

и будто меня не касается это
но весь обожжённый к верхнему свету
я встану, обрубками яви вопящий

и буду я уголь
и буду я в каждом


***
ныряльщик ушёл так глубоко
что боялся дышать
всю оставшуюся жизнь
вместо этого смотрел
горячей плазмой вглядывался
заменял зырканьем дыхание
и дозыркался до ядра неземного
ведь нырял уже не в воду планеты
а в её очертание
палящее пушками протуберанцев
в мишени вообще потаённых миров

так и дышал он зрением в нырянии
из ядра разошёлся на весь миллион
сторон
и ни в одном воплощении не был
полным собой
потому что глядел только вокруг
и даже краем смотрения
не подышал себя
и на выдохе не признавал


***
ржавым плюнь да разотри
не сегодня умри
умри завтра —

на лёгкой погоде

на тяжёлой кости летят
ниже к земле, неудобно
касаются очень больно
шатких лодыжек
нервов сапожьих

как в оголённом зубе
свербит продвиженье тебя
не умри, понимаешь, вообще никогда
не ложись ни иглой, ни лекарством

нет, понимаешь — нет
 
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney