РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЕва Ермакова
веганы жрали киви
16-12-2017 : редактор - Женя Риц
1.
бабушка прислала груши
– не ем я груши
зафырчала, засеменила
куда-то прочь
мимо прошла мама:
– это не груши, смотри!
взвод грудей, поясниц и бёдер
селенья Чжунго
какие же это груши?..
не хочешь –
скорми
мужу
2.
я не верю в радугу
верю в туман наркоза
в звон капельниц
в кладбище домашних животных
в запахи крематория
в мокрого голубя с гематомой на голове,
передавшего мне привет от тебя
в километры последних объятий
несбывшихся
в мёртвый крик из чужого горла
в серое небо
я не верю в радугу
не верю в радугу
не верю в радугу
3.
как от крепкого чая,
мутит от нужности
мужского запаха,
что живёт в волосах на груди
нужности в том, чтобы
абсолютно не худые руки
закрыли обзор на бетон и дождь
..............................
октябрь идёт так
запахом чьих-то мужчин
мимо
4.
не молчи
и так все вокруг молчат
куда ни приду, всё не домой
зацепиться не за что
номера в телефоне:
мама рабочий, муж
и всё равно гудки
в рифму ль упасть с тоски?
мама, муж у меня – рабочий
оттого и глухой, и немой
и глупый
и дом с ним всегда пустой
мама, этот муж – нерабочий
сломался
а мама сказала:
*ыыыыыыык*
5.
в поезде разминаю пальцы
пещера
пещера может стать озером
а может стать остриём копья
копьё может стать каплей или кулоном
здесь разница лишь в материале, но не в форме и сути
снова пещера
треугольник
это знак знания или пустой знак?
знание не несёт в себе жизни
то, что несёт в себе жизнь, пустое
поэтому машинист больше не обращает внимания на светофор около переезда
и каждый из нас по обе стороны стекла
едет в пещеру, составленную моими пальцами
6.
в маршрутке
напротив меня
девочка
в рубашке клетчатой
сжимает с улыбкой
радужную ленточку
девочка
я мечтала о джинсах
такого же цвета
как у тебя
девочка
твои волосы срезаны
пьяной подружкой
из медицинского колледжа
девочка
спрячь свою ленточку
в карман
к зеркальным очкам
а то
в морду дам
7.
убивая, смотри мне в глаза
каких вопросов ждёт от меня человечество?
ты любишь меня?
ты любишь меня сейчас?
ты любишь меня, когда ты во мне?
ты любишь меня, когда ты кончаешь?
ты любишь меня, когда
не замыкайся, когда я говорю, что хочу тебя
не отвлекайся, когда я шепчу твоё имя
не останавливайся, когда я дышу для тебя
слишком
слишком
сейчас
они хотят слышать:
не ковыряй в носу, когда занимаешься сексом«!»
я говорю:
и не пиши другим, когда тебя имеют с любовью
я молчу:
и не пиши стихи, когда тебя имеют с любовью
голод средних веков живёт в твоём теле
от пупка до колен
между тех выпирающих
что я целую на страницах чужих рисунков
ты всегда можешь снять кольцо (даже если не делаешь)
ты можешь меня променять на девочку, кошку, девочку-кошку
ты можешь улететь
или «умри, если меня не любишь»
но смотри мне в глаза!
8.
веганы жрали киви
на первом поэтическом траходроме
разливали по кофейным чашкам
свой добрый сидр
сквозь жалюзи
рассветала Япония
рисуя на стенах 39-й год
хоббиты пробегали мимо
и грели мне ноги
своими тёплыми боками
я опускала ноги
в чужого кота
старый беззубый солнечный шар
гопники пробегали мимо
и рисовали чёрной гуашью
хребты папоротников
только сегодня
экскурсия по экзистенциальным кишкам
всего за десять сушек
магнит с космонавтом в подарок
веганы разорвали женщину:
говорят, самое вкусное – это
ляжка.
9.
когда губернская дума
организует теракт
в школе моей дочери
и трамвайные рельсы проржавеют
от материнских слёз
я обязана буду вылететь
из кухонного окна моих друзей
но я
останусь жить.
моё тело окоченеет и кристаллизуется
в горле этого государства
лгущего нам в лицо –
во всём виноват бог чужих циновок!
мои руки приплывут
по самой красивой реке
и выдавят из глазниц пиджаков
двадцатилетний долг
каждый мой зуб
выстрелит точно в переносицу
каждому плюнувшему в нерастраченные прописи
а из волос сплетут
автоматную ленту
всё мое родившееся родившее
будет пущено по ветру, в ход, в оборот
вернуть современное на авраамову точку
но и там, через сто шестьдесят восемь часов
от сотворения стёртого мира
не найти себе отпущения вины
перед упущенным моментом -
когда просили на первое число
в самый единственный раз
лиловый букет хризантем.
10.
чтобы стихи походили на белые лилии,
я вплетаю в строку белые лилии.
но мне говорят, что это
неправильный метод.
я помню так много чужих слов –
выруби свет, выруби звук;
крала письма из конвертов
и прогоняла из головы к хуям собачьим.
в третий раз возвращаюсь
на перекрёсток толстых кошек,
повелителей космоса.
но змеиное заклинание
уже не работает.
точка больше не может построить здание.
11.
в чехословацкой вазе
родители хранили
возложенные на меня надежды:
вот все твои грамотки
вот диплом преподавателя
и ставка в 6 тысяч рублей за 6 дней в неделю
а далее кредит на малосемейку
чтобы когда-нибудь привести туда кошку, так уж и быть
дети? какие дети? нет-нет, не надо тебе, да мы и не требуем
но девочку принеси
а муж не нужен. мужья не нужны. зачем тебе муж?
что это ты тут выдумала? и слово какое-то матерное
выпечка всегда подгорает, а туда же
а дети вовсе от ера и еря выходят издревле
ер порождает мальчиков, ерь порождает девочек
вот два раза по присно и во веки веков, а потом хватай этот ерь
и будет нам всем
новая дуня
и как только в школах учат?..
после грамот я выдула из стекла
диплом преподавателя
и ставку в 14 тысяч рублей за 5 дней в неделю
привела мужа, принесла девочку, выгнала мужа
привела мужа, завела кошку, выгнала мужа
дуня растёт викторией, кошка грызёт ковры
ваза гремит чехословацкими радугами
радуются все
и я
на радостях
повесилась.
12.
Окающая река
Моей реке – не сестра,
Не мать, не дочь, не бабка
И даже не тётка,
А так, дальняя родственница
Сожрёт
Вижу её –
Сожрёт
И не заметит
И не подавится
И лада бы с тем, что сожрёт
Я бы согласна была,
Что и мать-река сожрала,
Да не жрёт
Плюёт
Говорит: совсем, что ли, дура?
Обратно нельзя зайти,
Откуда к живым вернулась
А та О-река жрёт, и чужих без разбора
Не переплыть, не перелететь, не сыщешь брода
И вроде почти идентичные пресные воды
Но та О-река – досыта хладнокровна
Не удержит, а съест
Не утешит, а съест
Не оглянувшись
Всё съест
Всё смолотит
Не отметивши вес и крест
И хожу я среди живых
Тридцать лет и три года
И буду ходить ещё где-то три года
Потому что река ищется не на глаз, а на слух –
Песнями прошлых подруг
13.
какой тебе толк
от боли моих
сломанных пирамид?
я сшиваю куски языка,
чтобы выдать подобие слова
по твоему завету
(как же тошнит)
ты отрицаешь джунгли
в самом их понятии
как, впрочем, и остальные понятия
особенно те, что прописаны до
требуешь опустошить глазницы
действовать наугад, но на слух тебя или около
так должно родиться иное понятие
не зеркальное, не инвертированное
иное в своём абсолюте иного
твоя пирамида сломана ещё с прошлого века
но ты продолжаешь смеяться
слишком заметно
и я начинаю заканчивать тебе верить
«сомнение убивает любовь» –
постулат приказано уничтожить
но
сомнение убивает любовь
и приказ
и я сшиваю куски
сломанных пирамид
14.
буквы взялись за ручки
выстроились в колонну
и начали переходить улицу только на зелёный
если это, конечно, зелёный
буквы не различают цвет, кроме синего
из заборчика они выпрямляются в верёвочку
неровно горизонтальную
затем
ровно горизонтальную
такая верёвочка называется прямая линия
так врач становится пациентом
(я/ты/кто-то) отгорожен от дождя стеклом и сеткой
но дождь всё равно капает прямо в тарелку
я стараюсь описать голубую дверь
стараюсь описать голубую дверь как голубую
хотя для меня она теперь серая
такая же серая, как кафель и лампочка
разница лишь в небольших оттенках и тени
но уверенности в правильном употреблении слов нет
и если это белое или жёлтое, то что я пью?
буквы прочесть невозможно
потому что пациенты не могут прочитать то, что пишут врачи
они могут читать только то, что пишут пациенты
а пациенты пишут верёвочками
вертикальными
и
прямыми линиями
горизонтальными
15.
с той стороны закрытой двери
монстры жуют простыни
рыба в огне шипит и ругается на татарском
скрипит линолеум, но всех уверяет, что ещё молодой
мама, а вадик не даёт телефон – шлоп – ааааааааа
не буду с вами играть
и волосыволосыволосы
ползут по белым поверхностям
холодным, железным, мокрым
поселиться в чужих тарелках и трусах
/ах ты сука такая да я с ней вообще ни разу/
поэтому щеколду потуже, чтобы не просочились
лампочки на шестьдесят, белизна в ведре, мячики, математики, воплики
и масло такое вонючее от рыбы этой татарской
и монстры стирально-газовые
и чёрное жуткое не пройти
когда все легли спать
а мне подарили баночку маслин
сижу и чавкаю
16.
Нет, вот сидела, сидела,
Всё ела, ела, ела,
Росла большая, большая,
Щека большая, большая,
Нога большая, большая,
Голова больная, больная,
Конечно, больная – столько сидеть,
Столько есть,
Да одно только тесто?
Чего всё сидела, сидела,
Всё ела, ела, ела,
Нет бы хоть матери помочь –
Самой пакет в мусорное ведро вставить,
Кошку покормить, посуду перемыть,
Дожить, пережить,
Матери глаза закрыть,
И самой себя в гроб-цветы положить,
А она всё сидела, сидела,
Всё ела, ела, ела...
Да подавилась.
17.
После суда он сказал:
кольцо оставь себе,
заложи его в ломбарде,
когда вам нечего станет есть.
меня же теперь
другие руки накормят.
дома не оказалось напёрстка,
но я не выкидываю старые джинсы
и котика с зелёным глазом.
приносит со школы двойку:
мама, а что такое слово с т р о г а р и ж ы м а ?
не надо его говорить, оно нехорошее.
[матерное? нет, не матерное, нехорошее]
давай мы представим, что папа космодесантник
и нарисуем ему в посылку шарики.
мама, а бабушка продала фломастеры
и крестик свой потеряла
и муся куда-то делась
зато сегодня будет суп
мама, а муся будет суп?
да, милая
муся будет суп
муся будет
суп
18.
мне восемь лет
мама не любит земфиру
а я узнала про спид
и что самых любимых людей рисуют гуашью
я рисовать не умею
я крашу одну половину листа серым, а другую зелёным
вот и весь мой рисунок
вот и первая двойка
дрожит под ножом
вот и первый нож
проткнул мою ладонь
потому что
вот и первая колбаса в вакуумной упаковке!
и первые подруги – двоечница и отличница
у двоечницы потные ладони и ляжки в больших синяках
у отличницы ноющие глаза и гибкость косули
и наши предки не в курсе, что обе они любят девочек
а мне ну не очень, но тоже сойдёт иногда
потому что мы росли под стрелки, тату и земфиру
мне двенадцать лет
мама не любит земфиру
у меня всё другое – страна, квартира, школа
балетная пачка, гончарный круг
и виноградный браво, и тонкий лд без паспорта
здесь говорят, что дружба есть без любви
здесь как в иностранных фильмах ночуют с друзьями
а мне не разрешают, я глупая, глупая, нищая
а стихи я ещё писать не умею
но уже полюбила мокрые ветки без листьев и серое небо
уже придумала свою смерть со сломанными руками
и никогда не хотела стареть, только жить
под звуки нирваны, раммштайн и, конечно, земфиры
мне восемнадцать лет
мама не любит земфиру
мама мне покупает нау, гроб и даже сектор
мама приносит с работы башлачева и янку
и не выключает блэк-метал и паганини
а земфиру не любит, не любит мама земфиру
а я не люблю презервативы
поэтому стала старше на жизнь слишком рано
воздуха не хватает порой не только под волнами
и в голове туман, рука колыбель качает
под колокольные звоны, под монастырские песни
катится камень васильева, кружит шевчук небо над озером
и лишь где-то на дне меня плачет любовь как случайная смерть
мне двадцать шесть лет
мама хоронит кошку
мама хоронит вторую кошку семьи
я отмечаю дни до нового года
и прошу у старой кассеты, чтобы больше никто не умер
чтобы больше никто-никто не умер
хотя бы в этом году
я могу ради этого заложить обручальное, сдать кровь
и даже, возможно, больше не говорить матом
но под советским плакатом всего лишь ноябрь
спит третья кошка, спит дочь – завтра опять в школу
скоро она выучит все прописные буквы
будет писать своё первое сочинение:
Мама любит Земфиру
(а бабушка так и не любит)
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney