РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Даниил Задорожный

тревожности маскулинностей

21-12-2020 : редактор - Рамиль Ниязов-Адылджян







***
 

слабая власть мужчин

 

слабая власть мужчин, не вписавшихся в нормы

вдвойне презираема: ни рыба, ни мясо

ни кости, ни перья, ни шкура, ни кожа

ни деньги

ни чешуя. помой посуду, вынеси мусор и не мешай мне

растить ребенка.

 

всеобщая чаша

 

:загибай пальцы: боль

разочарование

и насилие

оставшиеся позади. хочу написать о прадедушке, чью зарплату отбирала властная женщина, которой я уже не знал: они познакомились, когда родители посадили их в одной хате в Підбірцях и сказали "поздравляю

вы женитесь". приятно познакомиться. никто не знает, любили ли они друг друга . никто ни о чем не спрашивал и не рассказывал.

 

когда отец

мальчонкой

учился драться на улице, взращивая в своих мускулах цветы 90-ых (а твой отец 

играл в русскую рулетку с товарищами, хотя ты уже родилась), она выбегала ему на помощь

с палкой

и колотила других мальчишек по хребту

ничего не опасаясь: ни коммунистической партии

 

ни... какая грустная судьба: когда ву́йко (брат матери) занимал престижную должность в чинах, отвечал за образование в городе, был при билете и с уважением

но спился и пропал. его тела так и не нашли.

отец часто вспоминал, как подростком вытаскивал пьяного вуйка из всяких злачных мест.

ее, прабабку, переселили в опустевший город после войны

львовянин в каком поколении? а я не стал бандеровцем, хотя никто особо не старался никого таким сделать (бандеровцев 

почти не существует, я не помню, когда видел “последнего”: большинству плевать на патриотизм в этой стране, а кому не наплевать – те не кричат об этом, не попадают в новости

открывая памятники или избивая чужаков из соседнего подъезда

 

все мы уже патриоты, если просто хотим здесь жить лучше

вместе с другими людьми

 

а убийства на почве ненависти

– из какой пещеры, какого этажа, какого роддома 

вы выползли?..

 

*

урбанизация. люди не знали, как жить вместе, получив квартиры, как спланировать будущее, когда всё наебнулось – хотя казалось бы, нерушимых..

и растеряв все свои старые связи – мы так и не съездили в то село, в котором уже он не вырос

а я путал его с другими сёлами с таким же названием:

 

колея поколений

расходящаяся в новообразовавшиеся государства. 

 

когда история каждой семьи – ключ к пониманию социума

со сломанным замком, заедающим, что не выбраться

 

*

хочу написать о другой прабабушке, державшей другую ветвь семьи в ежовых рукавицах, но что дальше-то? хочу

и буду

?

 

это феминистское письмо? или маскулинисткое? или слова

приобретают столько значений

что теряют единое

рождая целые миры гендерного неравенства и дисфории

если ты выбираешь один свет

и отказываешь мне в другом



 

***
 

тревожности маскулинностей

 

мы схожи с тобой – формами принуждения

созидающими нас до первого усвоенного представления о любви

но различаемся – невоплотимостью чьих-то желаний

о части которых в себе я узнал только то, что не смогу их понять

и это наиболее близкая практика метода из всех доступных мне пониманий

а ты думаешь, что не стоит от них избавляться: но что значит  – принять? 

[как гендер меня расквировывая 

 

вновь и вновь

ранкой

заново

 

конструируй во мне то и как, что понравилось внутренней форме протеста

не оглядываясь близорукой тревогой на социум, впервые заметивший сходку соседей по двору: как огромная хищная птица без клюва

наблюдает колотый хрусталик плоти

превосходящий целое целого тела]

 

*

– на вершине той гендерной пирамиды неравенства в сфере труда, в которой мы с тобой участвуем, самые кошерные, денежные места мужчины все еще занимают на горсть больше

чем женщины, еще и получая за тот же уровень и объем работы больше денег. везде

где вы 

нам всё же труднее, – скольким закопанным, чем ниже они были и чем их было больше, хотелось уйти, да некуда, изгнанные из публичного, лишенные приватного: можно сказать, что это их проблемы, вина и ответственность, но так же можно сказать про всё – и разговор окончен: когда же откроются шелтеры для мужчин – я уже жду

 

а они и не знали, что можно уйти, думать как угодно, не теряя верности – "подохнуть с голоду" вместо "уволится" [а, все равно было некуда

не к кому

и не от кого

из бутылки]: будто я виноват в том, что тебя угнетает то же, что угнетает меня

но иначе. и если я чем-то на них похож

то немногим больше, чем ты

похожа на нас и мы друг на друга

непересекаемо разными

линиями, складываясь в забитые пробками перекрестки данных для социологов

 

 *

– а давай опустим глаза к фундаменту этой пирамиды и посмотрим, на чем стоит

зиждется виртуальный мир невидимых взгляду мужчин, кажется, они сами себя не видят, с которыми большинство из нас никак не связаны, чтобы разделить их вину своей ответственностью, словно оттенка кожи

достаточно, одной черты общей

чтобы пришить всё то, что сидит в одном человеке

другому

игнорируя то же самое в само_й себе

 

бегло осматривает несколько этажей застройки в постатриархатных сумерках

вижу одну из граней неравенства, ослепляющую резким включением света в затхлом учебнике комнаты 

 

*

мужчин здесь на 10 миллионов меньше, чем женщин

и умирают они на столько же лет раньше

на 5 позже выходят на пенсию, чтобы как раз умереть, ни разу не выйдя за ней в качестве карантина

 

в 6 раз чаще кончают жизнь самоубийством

смущаются, когда о них говорят что-то непривычное, как сейчас

не обращаются к доктору, как будто в романтических отношениях 

со своими болезнями, опасаясь каминг-аута осуждений 

обсуждают эмоции только со своим здоровьем, отказывающимся выходить из гетто вредно сковывающих привычек – помолчит немного о том, что в нём плохого

не представляя, что это

но ему так сказали

 

чаще умирают от излечимых болезней, оставляя бездетными вдовами кредиты и алименты, от производственных травм, ДТП и других [не]предотвращаемых государством причин, пока левиафанова пасть не выгниет костями перемолотых

а желудок откажет переваривать спецодежду трудящих 

 

и ты не поверишь, я знаю, может быть, я ошибаюсь, но мы же ведь

и не соревнуемся, преувеличив статистику высших обезьян, научившихся говорить лишь для того, чтобы объявлять друг другу войнушки, длящиеся дольше, чем жили умирающие в своей кровати счастливчики, пока одна половина населения купала в крови другу половину

 

*

… такой насильственной смертью; главные жертвы мужчин – это другие мужчины

гетерогенные группы насилия

 

тебя не заберут в армию просто потому, что ты родилась такой, какой тебя потом заставили стать, как и всех нас, если только не выбор: если только 

не получится откосить, воспользовавшись случайным капиталом знакомства родителей с кем-то из военкома: от начальника – до неврологини; 

 

доктор, принимавший мои роды, много лет спустя поможет заразиться шапочной глазной инфекцией, достаточной в истории болезни, чтобы "не умереть на службе", потому что моих настоящих болезней на несколько непригодностей недостаточно, чтобы избегнуть воинской обязанности с молчаливого согласия всего меньшинства

 

чтобы выполнить клятву и не лгать о состоянии здоровья тем, кто знает, чем именно он болен, но не знает правил, как защититься, не владея магическим языком власти бюрократии:  тогда в жизни появляется что-то еще, чего ты боишься, но ни ты, ни никто другой

не совладаете с этим, пока не сменится рамка и этой социальной нормы 

и насилие над людьми по форме институционализированного отчуждения мальчиков от их мальчишества принудительным внедрением в них паттернов подчиненности

определя судьбу рандомными обстоятельствами жизни

 

как будто парень, крутящий шаверму, не мог бы изучать лингвистику, сложись все капельку другой колодой 

безразличных случайностей: когда ты не можешь того, что требует социум, глядя

с презрением на твои практики возникновения 

 

на несколько лет выдергивая в стертый ад личности, оголенный субъект языка 

со снятой кожей, облучаясь холодным опытом беспомощности и бесправия легального произвола какой же мы можем представить себе волну metoo в армии?

с руки такого же, как и он, только попавшего сюда на год раньше:

иерархия тавтологии, не субординированная по сходству бережностей и различий 

 

*

и на работу берут чаще, может быть, исходя из чисто утилитарных соображений собственной выгоды, а не с целью сексизма: из кого из этих двоих ресурса получится выкачать больше, эксплуатируя социальные обязательства гендерного восприятия, удерживающих нас на работе за деньги. :кому-то

больше, а кому-то

меньше, а кому сколько нужно? сегодня кто более уязвимый и как? я понимаю, как бесит, когда не воспринимают всерьез и на равных

исходя из наспех усвоенных представлений о женской природе и неуравновешенном поведении. "Потому что мужчины слишком эмоциональны для голосования", – вспоминая шутку Элис Дьюэр Миллер в 1905 году: я почти готов с ней согласиться 

 

пойми, как бесит, что не только "я" якобы должен все это делать

но и не могу иначе, если я "тот", каким "должен быть", "если хочу быть мужчиной"

т. е. просто хочу быть, даже не в их глазах, но в своем представлении

также внесенным в меня, как и во всех, как и всеми, что просто опознав дискурс 

по влаге на стенках замкнутого тоннеля или глубине отбрасываемой тени

из него не выбраться 

 

а я не хочу ничего, кроме времени и возможности ничего не делать из того

чего не хочу

 

*

из около 360 тысяч сидящих, десятая часть – женщины

скольких парней посадили по 228-ой статье, найдя у них незнакомый пакетик с дозой буквально чу-чуть  больше необходимого, чтобы заполнить к подкрадывающемуся дедлайну отчетов статистику?

экспериментируя с жанрами – тэк-с, что там у нас в русле частичной декриминализации 282-ой статьи?

 

госпитализация несовершеннолетних за подписку на паблик аля "колумбайн" в психоневрологический диспансер (ч. 2 ст. 205.2 УК РФ)

"пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних" на картинках с разными формами женщин (6.21 КоАП РФ)

не, ну они там, в своем совсем обнаглели ФСБ, создавая группировку для дела, которое за создание этой группировки они же потом на детей и повесят (ст. 282.1 УК РФ)

нам бы такая малина, простым участковым страничек "Вконтак`е"

 

выйдя на волю, кто-то вернется, не приспособившись, кто-то смирится с утраченной, словно навыки делового общения после длительной безработицы, жизнью, смысл которой теперь в том

что она не на зоне, безразлично вспоминая пытки политзаключенных, умирающих туберкулезников и адский труд за сумму, которая не считается за деньги даже некоторыми бездомными

с которыми он разговаривал, – глядя на выцветшую татуировку якоря на  руке водителя маршрутки

 

*

между вымыванием за границу, прекарным будущем и кризисом того, с чем он не смог овладеть и не от чего не может отказаться, превратившись в пародию на мужчину, хотя насмехаясь над ним, все молча знали, что понятия не имеют, что же такое  – мужчина?

или что же такое  – женщина? 

права кого нарушаются и отстаивают первые и последнее, что только помнящие о себе – как были детьми, не зная, что значит "дети" 

и о субъектности детей в пределе власти их родителей мы еще только, кажется, думаем, как и прийдется ли говорить?

 

*

– ты же мужчина, и не можешь быть феминисткой: it`s problematic.



 
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney