РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Звательный падеж

Саша Мешанина

22-12-2022 : редактор - Юлия Тишковская





Саша Мешанина о себе: жила долго-долго во Владимирской области, а потом вот —  скопом! — решила переехать в подмосковный посёлок  Лесной городок!  Теперь зовёмся лесными жителями и шаркаем болоневыми штанами перед окнами первых этажей! Любим детские книжки и тропинки к друзьям!


Халат, вспомнивший о своем детстве

***

Халатное лицо

Зимняя ранняя.
Халатная, собранная.
Всё сидит в рабочем халате. 
И проще, проще надо!
Сидит утюгом 
напомаженный халат. 
И вся почта у него —
вне очереди: внученька, 
заплати за коммуналку, на!
Купи себе что-нибудь на сдачу!
На! На! На! 

Она — вот как-то в каморке всё, 
Вот как-то на вешалке
подсобной прозябание, 
на спинке стула дома 
одинокий чих.
Вот как-то пуговицы 
одной отрыв из-за:
Москва-Ярославская
ХРУПКО. 

А халат в блёклый цветочек, ромашку.

И вообще у почты — столько халатов!
Один халат хорошо, а два лучше! 
Почту зовут: Верочкой, Валей, 
Анной Михаловной, 
и Мутузихой.
В один-два-три-четыре 
синих халата — зовут.

С Мутузихой играешь в карты 
и случайно роняешь на душу
матерьяльную ответственность!
Мутузит, лихорадит. Снова отдавать.
А как, спрашивает халат, 
Отслеживать получение?
Колыбель неразобранных, старых лиц — 
в каждом забытом 
сорном шорохе кармана.

Больно и важно расчёсывать с утра кудрю.
Кудря! Глокая куздра кудрячит бокрёнка.
Винит маму потому что. Потому!
Поп надел сковороду! 
Она так научила. Царапать гребнем, 
забирать волосы так, 
Чтобы ждать оцепенело конца косы. 
И принимать, принимать, принимать.

И скоро день матери, в воскресенье. 
Не забудь позвонить. И поблёкло. 
А воскресенье — это маленькая Пасха. 
Она так научила. Сходи на службу. 

А халат в блёклый цветочек, ромашку. 
Сходи на работу.

Халат, ты что-то весь синий.
Тебе нечем дышать? 
Ну, ты потерпи. Я тоже сейчас 
вот маленько потерплю.
Знаешь! Задумываю нынче опоздать. 
Прийти не за тридцать минут — как обычно,
а за десять!

Моя тень ещё вся в растворимом кофе 
Плавает. Дрожит. Кучерявится. 
Утро.
Корчится. 
Вот бы её тоже расчесать. 
Будланула бы бокра.

Смотрю-смотрю в кружку, 
чужую кружку, 
своими тусклыми огоньками,
пузырьками хлопают мне сонливо, 
тоскливо. 
Корчу рожу.
Хочу развеселить.
Растворимый кофе 
с утра уныл и вял!

А халат всё в блёклый цветочек, ромашку. 
 


***

Помирить окно

Прошлой зимой, метелицей, на работу. Скользко. Идёт бычок, качается, вздыхает на ходу: ох, доска кончается, сейчас я упаду! 
Навстречу девушка — в руках у неё младенца кулëк. Но держит она его — вовсе не прячет, не кутает в курточные закрома — а как бы моляще направляет к ветру. Как просьба немая: в лоб поцелуй, сохрани, сбереги. А лицо у младенца — совершенно спокойное, понимающее и принимающее. Взрослая прочная кромка льда. Хоть ступай словом ласковым, хоть не ступай. 
Метель — это материнское. И ничего, конечно, выдающегося в мысли. Но от неё отрадно. Метель — нечто заботливое, кружащее, цамкающее щёки, царапающее курчавыми вьюжками ноги. Котята, которых не посмеешь потопить в тепле. 
Ревёт ещё деревенское окно где-то рядом. Погремушка и женский — как бы прыжком — голос: «А! А! А! У! У! У!»
Успокой, помири окно своё с кошмаром. И всё же сам иди, всё же сам смотри. Никакой доски нет. А бычок не упадёт! 


***

Потому что я, вроде, удался

Срез тоскливого зимнего будня — 
это декабрьский раскладной стол меж мной, 
закусьем, сопящими 
от домашней настойки бабушки. 

Сопящие туманные бабушка. В цветастом халате. 

Её лицо злобно опухло 
и видит что-то через сон. 
Это значит, ягода удалась.
И я, вроде, именно в этот день тоже. 

На стене новехонький ковëр. 
Бабушка говорит: 
если так продолжится, 
то окажусь там, где и ковëр. 
Только меня никто не купит. 
А значит, останусь на рынке. 
Или ещё чего хуже... На улице.
Но что плохого?

Это сопящий, весь в рябиновом цвету ковëр. 
Мы с ним дружим уже
Весь сентябрь, октябрь, декабрь.
Ноября в моём календаре никогда не бывает. 
Я о нём постоянно забываю. 
Потому что я, вроде, удался. 
Только никому не говори! 
 
— Полосатый, чудной, —
спрашиваю  —
но почему «сопящими бабушка»? 
Я вот, вроде учил, я знаю, я хороший!  
Могу даже дневник показать. 
А меня будут ругать? А меня оттолкнут?
У меня по русскому впервые за две четверти — четыре!

— Сопящими-сопящими, — говорит, отмахиваясь узорчато, мне. 

— Разве бабушка — это бабушки? 

— И дедушки, и мамы, и папы, и друзья. 

Молчание. 

— И только никому не говори. 

А мне всего семь 
Семь пятниц на неделе. 
Я ищу восьмую, девятую, даже десятую. 
Но цепляюсь за двенадцатую, 
съезжая по горбатым перилам подъезда. 

О-о-о — я отражаюсь —
 — пля! — 
в надписях на стене:

Прилипала! 
и
Дурак! 
Так только никому не говори.

Я никому и не говорю.

Улица воет.
Метель прижимает, 
а в ногах у меня — её вьюжки. 
Царапают пятки, как котята. 

Меня, несмышленыша, 
оплакивает замёрзшая машина
во дворе,
в уголке. 

Или я хочу, чтобы она оплакивала. 
Ты только никому не говори! 

Но что же, четыре колеса, как не родная? 
Она всё ревëт, греется:
Так только не говори.


***

Лыжню солнцу!

«В Снопово опять обильные осадки из лыжников. 
Возможен интенсивный сход 
лыжни во всех направлениях.»

И вот! Это такое радио в нашей Помидорке! 
Честное слово! Помидоркой 
зовëм мы трясущийся красный жигулëнок.
 По кочкам-кочкам! 

Нет-нет! Это не прогноз погоды. 
Это просто 
Это просто мой первый лыжный поход 
с дедушкой. 
Он — высоченный, смуглый мужик. 
Водкой напомаженное лицо. 
Это дезинфекция, как он говорит, 
доступная только взрослым. 
Вот я тоже, думаю, вырасту! Вырасту! 

То в лес, то по дрова — 
меня ëлочкой учат подниматься в гору! 
И спускаться с неё! Но я стою. Горка крутая. 
Совершенно не торная, нетронутая. 

Вдруг кукушка. 

Ку-ку. 

Дед лишь учено говорит: считай с кукушкой, 
сколько коротать осталось мне. 

Ку-ку — это раз. 
Ку — это два.

И вот однажды 
забытые когда-то крошки 
одной кукушки решили сыграть. 
Кто первый собьëтся —
тому и решать:

А сколько вот тому 
человеку
вопросу
сноповскому
вот так жить 
и слушать 
с доверием высоких седин
их считалочку! 

И совершенно не знать, что 
они, кукушки-крошки, 
просто играют, 
просто сбивают жизнь, 
как, например, тот же градусник! 

Я недосчитал. 
Потому что кукушки не знают! 
Я это знаю! И-и-и! 
Лыжню-ю-ю-ю! Съехал.
Лыжню-ю-ю! Солнцу.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney