РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Анна Долгарева

Не было никакого страха

23-12-2020 : редактор - Юлия Тишковская





***

Иван-дурак приходит к бабе-яге, 
идет по мху серебристому, по камням. 
Она его ждет, закипают щи в очаге, 
с одежды капли падают на пол, звеня. 
Он говорит: верни мне сердце. Оно 
иссохло, стало как мертвый изгнивший плод.
Оно ведь пело, стыло, цвело весной, 
а нынче только молча о ребра бьет

Они встают, и жалобно закричав, 
к двери бросается с ними прощаться кот.
Они идут в молчании среди трав,
идут путем цветущих черных болот. 
Идут по полянам, где по колено нога 
в зеленый, пушистый проваливается мох. 
Не передумал, спрашивает Яга. 
Он говорит: передумал бы, если б мог

Верни мне сердце, неведомая моя, 
верни мне сердце, бессменный страж бытия. 
Болотами и трясиной иду за тобой, 
верни мне сердце, единственная любовь

На севере небо выше, да ночи нет, 
да голые камни выходят из-под земли. 
Она говорит: там дальше нездешний свет, 
иди один, гляди, как мхом поросли 
стволы деревьев — иди же туда, где мох. 
Я дам тебе зайца, он будет проводником. 
И шел он долго, шел он покуда мог, 
и заяц вел его к северу далеко

Как смерть Кащея, в утке сердце у дурака. 
А может, и вовсе то было не сердце, а смерть. 
Но вставил в грудь, и не холодела рука, 
и стало два сердца биться в грудную твердь. 
Живое и мертвое, словно два родника, 
и шел он сквозь лес, и пели вокруг соловьи: 
два сердца нынче у нашего дурака, 
два сердца — живой и мертвой воды ручьи

У Севера сказки темны, как полярная ночь.
Не слушай дальше, не впитывай этот яд. 
Верни мне сердце, давно не поет оно. 
Верни мне сердце живое, любовь моя


***

Снилось, что после смерти Ленина
Генсеком стал Лев Давидович Троцкий.
СССР был самой популярной страной для экскурсий
(и я не только про криотерапию на Колыме).
Интервью с Лаврентием Берией,
Самым красивым безопасником,
Перепечатывали все американские СМИ.
Тинейджеры носили его портрет на футболках.
Великой Депрессии не случилось:
Выручил Советский союз.
Про это писали в Вашингтон пост и Дэйли мэйл.
Рамон Меркандер охотился исключительно на нацистов.
Не с ледорубом, а с "Новичком"
(его изобрели раньше
И намного более эффективным).
До сих пор портрет Троцкого печатают везде:
Например, на сети русско-американских ресторанов KFC —
Лицо человека, спасшего Запад от голода.
Проснувшись, я вышла курить на балкон.
Процарапала запястье ногтями, царапины покраснели.
Это был неправильный сон.
Наш путь — это путь смерти.
Может быть, мы неправильные.
Может, уроды.
Может, нам не место вообще в современном мире.
Но мы идём путем смерти,
Мы не боимся всматриваться ей в глаза.
Это она в итоге боится нас,
Потому что больше никто не набирается смелости
Идти путем смерти


***

Были у девочки цветок на окошке,
Мама да две подобрашки-кошки,
Белая да рыжая, и так они славно жили,
Дружили с соседями, здоровались даже с чужими,
Покупали летом черешню и вишню,
Радовались, если солнце на небо вышло,
Радовались, если дождь стрекотливый.
Рыжая кошка хвост распушала длинный,
Белая кошка мурчала.
И длилось их счастье без конца и начала

Но однажды к девочке пришла смерть, и так она ей говорила:
"Никогда так не будет вечно, кончатся силы,
Заберу я у тебя маму, заберу и рыжую кошку,
Заберу и белую, и тебя посажу в лукошко
С твоими беленькими косичками, розовыми ноготками,
Унесу туда, где все становится камень,
Где одна чернота, где нет никакого дальше.
И цветок на окошке зачахнет даже"

И заплакала девочка, и плакала, а потом встала
И пошла по рельсам из ржавого металла,
Мимо заводов и кладбищ, мимо ГЭС и АЭС,
И дошла до севера, где миру конец

И она стояла, и лежала вокруг вода,
Много тысяч веков лежала вокруг вода.
И были лишь камни, да волны, да птичья драка,
И тогда в девочке вдруг не стало никакого страха.
Потому что была ее голова скалою и камнем,
И были старыми рельсами руки с розовыми ноготками,
И цветы эдельвейсы росли из тела,
А девочка стояла, говорила, смотрела,
И волосы ее были брызгами океана,
И было ей смешно и странно,
А страха не было вообще никакого.
И тогда она смерти сказала такое слово:

"Ничего не возьмешь ты, я стала сильнее камня,
С белыми косичками, розовыми ноготками,
Лишенная страха, как северная вода.
И никого не возьмешь ты у меня никогда".

И когда она вернулась, мама стала немного старше,
И кошки, но это не было больше страшно.
И она сказала: " Мама, я видела смерть, но я стала ее сильней,
Я тебя и кошек никогда не отдам ей,
И налей, пожалуйста, суп.
Ибо мы живы в любви и пребудем
До самых архангельских труб"


ФАНТАСТИКА

Диета девяностых
(жвачка бабл-гам и сосиски из ничего)
Сделали мясо Марианны максимально мягким,
Элитным,
С утонченным привкусом бабл-гама.
Поэтому ксеносы и любили ее.
Тем не менее, от отца,
Родившегося в 1962 году,
Когда советский космический корабль впервые вышел на инопланетный контакт,
Марианне досталась сверхспособность взрываться,
И в критические моменты она взрывалась,
Как сверхновая.
Она и была сверхновой девочкой.
Поэтому встречалась Марианна исключительно с ксеносами.
Терпела, пока они объедали ей ляжки и плечи,
Ставила водку на стол, по бабьи подпирала лицо,
Любовалась их щупальцами и многочисленными глазами.
А потом что-нибудь шло не так,
Внутреннее давление зашкаливало
И Марианна взрывалась.
Ксеносы, как правило, не выживали.
А Марианна каждый раз собиралась из кровавой лужицы
В красивую и вкусную женщину.
И, поплакав, шла на поиски нового ксеноса.
Ее называли Ван Хельсингом планеты Земля.
Столько убитых ксеносов на счету
Не было ни у одного охотника


***

Подающий надежды поэт Иван Полтишок
К сорока годам состоит из слов.
Слов, которые он составлял в стихи.
И от слов этих толст живот Ивана и нос бордов,
И они проступают на нем, как на камне мхи

Но в какой-то вторник двадцатого года Иван Полтишок
Открывает книгу и чувствует легкий шок:
Он не видит ни одного знакомого слова.
Буквы пляшут, складываясь в незнакомые сочетания.
«Перепил вчера, — решает Иван, — оттого сегодня хреново»,
Но чем далее, тем поганее

Входит в комнату мама, что-то ему говорит,
И Иван привычным ухом чувствует ритм,
Но опять-таки — словно она говорит не на русском.
«Что за черт», — думает Иван Полтишок.
«Я поехал кукухой с утра или что?».
И глядит за окно он грустно

И он видит с пятого своего этажа,
Как трамваи с незнакомыми надписями дребезжат,
И на магазинах вывески незнакомые.
И Иван понимает: это язык небес,
Ангельский язык открылся ему под конец,
Прежде чем он выходит с балкона


***

тополиный пух, парашютики одуванчиков,
голые коленки и руки, острые травы.
у подъезда играют мальчики
неизбежно в войну, победу и славу

девочки танцуют неведомый танец.
мама, мама, я помню как быть маленькой,
как брели мы через туман к реке,
и хожу теперь в этом тумане

но впереди еще целое лето.
целое лето велосипедных шин и цветных мячей,
прозрачной воды, где под ярким светом
видно, как водоросли шевелятся,
словно это клад
специальный
ничей,
проходящий сквозь пальцы.
лето — это когда только загар и остался

и еще пыльца
то ли гречиха,
то ли с крылышек фей,
на носу и щеках оседающая пыльца,
и вода в колодце такая сладкая, ледяная —
бери и пей,
чтобы вспомнить когда-то потом в ожиданье конца


***

Со временем сборники стихов
Превращаются в некрологи
Смерть лежит на диване
Раскрыв свои бледные ноги
Прокуривает твою квартиру
Выстуживает твою квартиру
Становится больше целого мира

Но никто не пишет
Как вибрирует нос у кошечки Китти
Когда она тянется за колбасой открытой
Дрожит ее черный нос
Выбриссы мерцают
И вся такая она
Невероятная блин такая
Живая

Мы пьем из фляги коньяк
На столе порезана колбаса
Наших мертвых из-за окна доносятся голоса
А мы держимся
Пьем
Передаем привет
И кошечка Китти
Дергая носом
Лезет на свет


КРЕЙСЕР

Вождь просыпается ночью
одного тоскливого ноября.
Вождь, как сказочная царевна,
Откидывает саркофаг.
И восковыми губами
Вдыхает воздушную рябь.
Похорошевшей (как вы заметили)
Столице
Демонстрирует фак

Вождь выходит на Ленинградку.
Стопит попутку, пустую газель.
Что ж, говорит, батенька, рассказывайте, как вы тут без меня.
У Волочка они с водителем
Расстаются парой друзей.
Вождь ловит дальше какую-то фуру.
Звезды звенят

В Питере он высаживается
Рядом с Обводным, и дальше идет
Поступью тяжкой,
И Медный всадник с его дороги уходит прочь.
Красные кости стонут под камнем,
Встают и шагают вперед,
Вслед за вождем.
Почти кончается ночь

Вместе они подходят к Неве.
Вождь и толпа за ним.
Сумрачные титаны.
Живые в обнимку с не.
Вместе они проходят на крейсер.
Над луною кровавый нимб.
Крейсер сходит с прикола.
Несет их навстречу весне


ПРОСТИ

*
слово прости растет вырастает из
легких и сердца становится деревом иггдрасиль
больше земли становится больше моря
и заслоняет идущую с севера осень,
кошку с котятами возле входа в подвал
пьяных бомжей у магаза 24
все заслоняет слово прости

*
детсадовцы, двое
такие круглые в своих ста одежках
шелестят по осеннему парку
держатся за руки крепко преочень крепко
а то налетит ветер
подхватит поодиночке
унесет за синие леса
за далекие города
котик братик спаси меня котик братик
так вот держитесь крепко

*
видела двух стариков, идущих из магазина,
он с тяжелыми сумками, она его держит под руку
и причитает: «Лешенька, не оступись».
лужи затянуты льдом, и они семенят,
словно две птицы, чудесных два алконоста,
не приспособленных для земли

*
через свинцовую осень с запахом смерти,
через дороги в асфальтовых серых заплатках
через кленовые листья в дырочках тления
происходит слово прости
пульсирует в бурой земле, где спят семена.
господи, даждь нам прощение
даждь как дождь
каждому, как золотой шар,
чтобы никто не ушел,
не остался в темном углу, ковыряя стенку,
не лег на ночь спать не помирившись,
чтобы мы все стояли живые
мокрые, словно только родившись
и принимали прощение, льющееся с небес,
и сами бы всех простили, и все бы стало совсем хорошо


 
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney