РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Илья Эш

Шорохи и тьма

27-12-2010 : редактор - Женя Риц





               верьте верьте
               ватошной смерти

               Введенский
***
по пунктиру, по слогам
сердце крадется к ногам
и никто не удивляется,
что оно забыло там.

если в городе туман,
есть ли в городе стакан,
чтобы выпил весь туман
бородатый великан?

в бороде у великана
живут триста хулиганов.
дайте ножик великану,
чтобы срезать хулиганов.

по осколкам, по словам
в горле прячется туман,
разрастаясь, заполняет
мне живота барабан.

и на небе есть слова,
и на нёбе есть слова,
межу этими и теми
волоса, глаза и тени…

по пунктиру, по слогам
сердце крадется к ногам…
ах, сердечко! будто печка.
будто печка, или храм.


***
пробирается потолком
побирается языком
кривотолками экивоком
только не прямо ходить, а боком
только на серое дно смотреть

сколько можно знать темноты
парус двери в облезлой раме
сколько звуков и нот пустых
ветер носит в своем кармане


***
хоронили буковки и тени
под ступенями в резных шкатулках.
всё на свете, как ни нарисуйте,
будет мимо сути.

расползались тихо и неловко
жильцы спичечных коробок
по карманам и ладоням белым,
по гранитным плитам.

в сером своде плафон метался,
будто экспонат музейный…
человек то возвышался, то кончался,
словно бестелесный гений.


***
мой вышний нынешний волчок
сплетеньем шерсти колтунами
он темнота он за плечом
и под кроватью
и в кармане

его безбрежье тишина
там, где не различимы звуки
где от машины до кота —
протяжной полон двор разлуки

волчок садится на окно
как Морра, и окно окнеет
холодным пламенем его

и шпиль останкинский как страж
и лев пижамный на стене
во сне покрепче сжав рукав
мы будем помнить обо мне


***
Все игрушки, которые я сломал,
все книжки, которые я порвал
вернутся ко мне во сне,
дабы дать понять, что я
средь других вещей —
такой же временный и ничей.
Что все слова в конечном итоге умрут,
а я — металлический прут-спрут,
распластанный на ветру.


***
жёлтое, серое город тенью тянул
запах скорой зимы прогорклого лета
разноцветным пятном, комаром
распластавшись на масляной плёнке
я гляжу на застышвий
воздушный гранит сентрября

комариновый воздух карминовый
тихо вдыхая, не слова выдыхает,
а тлеющий свет
вороватый мужик чьи-то книги
несёт от сарая

это время покоя бессмысленно чтит
обладатель бубонных конфет


***
колючий язык, то есть —
колючий вкус языка
во рту умение букв и слов
умение говорить, слизывать, забывать

говорить, слизывать, забывать

попадать языком в язык, как в перчатки
значениями в слова, тенью в тень

читать левой рукой
по страницам старой тетради:
живое будет живым

дыхание замерзает в полёте
и не долетает до тебя
словом


***
На морозе слова трещат,
искрятся, как повреждённая проводка.
На старых фотографиях люди поют,
и из открытых ртов облачко словно
душа ребёнка.

Слова рождаются из кукольной пустоты,
из затаённого дыхания невидимого трамвая.
Город плывёт как остров, но не касаясь воды,
слова летят, в кроны деревьев его ныряя.

На морозе слова крепчают и так поют,
что глаза приходится прикрывать рукою…
Солёное и живое падает на ладонь.
Всё на свете — солёное и живое.


***
даже выжив из ума
даже выйдя из тепла
даже если щёки в кровь

только шорохи и тьма
полутень и полутишь
окружают и кружат
шёпоты и лица
лица сосны лица_

только лишь закрыв глаза
только выжив из ума
только взяв ладонь в ладонь_

чтобы шорохи и тьма
лишь касались нас едва

blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney