РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Звательный падеж

Елизавета Мухина

27-12-2020 : редактор - Женя Риц





Ребёнок

Тяжёлое полуночное утро,
Пустые улицы и моё голое тело.
Оно распалось на светящиеся окружности:
Моя голова срастается с небом,
Деревянные крылья выплетают животную спину,
Я прижата к подножию мира.
Нечеловеческое лицо вселенной облито молчанием -
Черным, как небо без звёзд.
Иногда большая рука ласково коснётся
шахматной фигуры с моим именем.
Синие пальцы до хруста сожмут мою спину
И передвинут меня
На квадратик вперёд.

мне будет хорошо

Я одна в своём одиночестве - вой
Я одна в своём одиночестве - ветер
Я одна в своём одиночестве - волны

со сломанной большим богом спиной.

Когда молчание утихнет,
А небо снова будет таким же белым, как лица людей,
Столпившихся вокруг моего тела,
Я вдруг почувствую что-то банальное и светлое:

Рука большого бога проросла сквозь мой розовый живот,
Я обнимаю воздух неловкими,
Отвыкшими от любви губами

И издаю младенческий стон.

мне хорошо


Я всё ещё маленькое испуганное животное, чья спина согнулась под глупой головой,
которая светится,
врастая в крыши, ветви и облака.



Стеклянный глаз

Просыпаясь, я наблюдаю за тобой, ощупываю глазами изгибы твоих чувствительных ушей, целую тебя в шерсть, мой тёплый патлатый пёс. Сон уходит всё дальше, ты извиваешься, уползаешь, касаешься, запоминаешь запах моих волос. Когда я играю на свирели, ты слушаешь лишь моё прерывистое дыхание.
Когда ты сидишь напротив с суженными зрачками, я ненавижу тебя, сжимаю тебя губами, крепче сжимаю, я вынуждена признаться, что обожаю тебя.

За нами всегда наблюдает огромная пустота.

Я читаю с листа:
***
Я наконец-то стала идиотом. Это похоже на полузакрытые глаза, стекающую с подбородка слюну, неловкие объятия, сложности перевода. Люди уносят меня в метро, оставляют меня на полу, тонут в моей слюне, тоже чего-то ждут, а рядом со мной на земле
лежит
целая
жизнь.
Я выхватываю из неё отдельные цвета, слипшиеся в единое прекрасное пятно - гладьте моё лицо, ласкайте тёплый живот, любите меня такой, сжимайте язык и пах, я буду глупо стонать,  подражая вечности

Моё заново открытое изобретение невесомых прикосновений, грубое, бессмысленное движение - я стекаю в волны, извиваюсь и пахну солью, заполни меня, заполни меня

запомни меня!

Теперь я буду в каждой женщине с родинкой на щеке, ты будешь чувствовать возбуждение каждый дождливый день - мы проникли в поры горячих тел, замкнули друг друга в насильственной доброте

Ты  будешь определён лишь страданием и удовольствием, которое мне доставляешь. Взаимно материнствуя, мы возвращаемся к корням.
***
Я забываю текст, который только что прочитала, презираю себя за возвращение домой, за подслушивание чужих разговоров. Я голоднее собаки, сжимающей челюсти на костяке человеческих движений, сухожилиях мелочей. Мне хочется любить, но когда я вижу кровь, стекающую из промежности изнасилованной женщины, губы складываются в морщины. Я буду любить лишь своё отражение, ускользающее от меня в старость.

мне нужен обычный свет, чтобы выделить тени в черной коробке

А ты смеёшься над всей этой неестественностью, над тем, что я выхватываю твои реплики и вставляю их в свою безмолвную роль. Ты говоришь, что стеклянный глаз не существует, но мы верим в него и боимся его. Это пустота, единство, уникальность, которая окружена мыслью, как лезвиями

И мы будем вплавлены в эту нежную форму



Неискомое

Папа, твои руки всегда заботливо закрывали мои глаза,
Твои слова выходили наружу огромными, подавляющими мои.

Пряча меня, ты говорил:
"не нужно знать ничего страшнее этого нежного движения"

Я чувствую - мне необходимо быть похожей на тебя. Я сгибаю свою спину, сжимаю губы в тонкую линию.
Папа, я хочу быть сильной.
Я ищу тебя в каждом своём отражении, мои судорожные движения безнадежны, безответны, словно безвольное ожидание недостающей створки раковины.
Я знаю - я несовершенна,
моё тело слишком женственное, розовое, трудноуловимое.

Я должна вынырнуть, вырасти, освободиться. Мир! поглоти меня, разорви меня, измени меня до самого основания.
Я стану войной, убийством, насилием
- во имя искомого мной
- во имя любви.

Безразличное зеркало,
Я не вижу в себе искомое.
Там за стеклянной дверью
переливается женщина-ребёнок,
оторванная от груди матери,
неловко сжимающая пальцами

окровавленную пуповину.

Мама, прости меня

прими меня в свои руки, всмотрись в обугленный металл моего позвоночника, ставший тонким и хрупким.

Я глажу твою мягкую спину, всю в дырах от белых червей. Мама, меня пугают старые иконы с твоим вечно молодым именем. Пугают шрамы - во имя любви.

Я должна научиться отдавать, чтобы стать столь же необходимой.

Моя младшая сестра, я стану землей, камнем, травой. Я приспособлюсь к твоему неумолимому наступлению, и если я буду нужна тебе, ищи меня под своей ступнёй. На равнинах моего бесплодного тела вырастут цветы, дождь с пеплом покроют мои глаза. Но это не слезы горечи, озеро из них не станет печальным памятником. Это новое начало, мой драгоценный подарок.

Вслушайся - в движение всеобщего дыхания, влекущее к возобновлению.

 
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney