ART-ZINE REFLECT


REFLECT... КУАДУСЕШЩТ # 26 ::: ОГЛАВЛЕНИЕ


IV



aвтор визуальной работы - Svetlana Zakharova.



когда нет больше
когда больше нет
девятимил под ним
маешься идешь ку                     да?
ритьипить
      внутри
      растет
           а
         ааа
      АААААА







a

украдкой цветя лишь
подглядывая за часами
где вечер на ходулях стрелок
ковыляет

пушистыми метелочками пришептывая
за шумным столом увядая
лепестками щек

счастлигрустные люди мои
сидят живые как






b

я боюсь что это на всю ночь

если бы я умела считать
дни капающие с неба

пока пожилой пианист
в прокуренной пивной

играет джаз






с

он звонит узнать переменился ли ветер
и куда мне деться если облака это все
что осталось от снега и удивительно
толстое январское солнце смеется в лицо

на горе своих сомнений стою я
оловянный солдатик и только
кузнечик моего сердца не хочет
мириться с этой зимой











я вдруг оказалась взрослой, когда ты стал ребенком; тебе было лет пять к тому моменту, как мы приехали в парк, и ты – вприпрыжку – побежал на площадку, а я, прислонившись к ограде, закурила и засмотрелась в небо, разлившееся светом, чуть волоокое, я выискивала любимое облако, но оно заспалось сегодня; смеркалось; у меня затекли ноги, я загасила сигарету и решила ехать домой, и только тут, оглядевшись, поняла, что все пятилетнего роста: дети и люди, горки, деревья и даже цветы; но, лилипут и гулливер, я хотела одного, я шла напролом, выкрикивая твое имя, как пароль; и каждая новая спина оборачивалась тем же чужим лицом; и каждый раз разбивая стекло чужого взгляда, я думала о твоем бездонном; и я звала тебя и звала, пока не охрипла.










сравнить:

больших птиц у холодной воды
недоверчиво и
глубину вздоха камня ко дну

одно к одному
дерево и дерево

бегуна с покрасневшим лицом
и неспешную
рыбу с сонной улыбкой

вдоль каналов
подвести черту:

снег должен быть
белым холодным пустым









три года

смотрела так ярко что было неловко
даже вернуться спиной к простыням
выдохнуть сажей сгоревшие сны

где крышкой гроба придавили подол твоего платья
как упрек как цветастый упрек как пучок укропа
на холодном кафеле счастья

где опять на высокий мост несла прижимая
открыла и ветер швырнул тебя мне в лицо
и я лизала губы, подвывала в щеки









юлой верчусь пока
дома еле слышно растут
и тучный потолок мостится
животом на слабый горизонт

тихий стрелок скрип
скоро; люди вспомнят
что вечер и улица опустеет
рука ослабнет и я упаду
на бок, ничком.

я знаю что когда ослепну
мне будет не хватать лишь
циферблата часов.












нежные трупы повиснув в зеленую сеть;
молодые охотники (темная кожа, желтая
форма боясь что по черному вслед
они не parler и не speak, но воркуют
на дивном своем, завлекая икаров –
свежеротые мины и братоубийцы,
      птицееды и мы) по ночам
оставляют добычу лежать:
все равно высоко

летом
они купят в кредит холодильник.

этим людям доверены железные вены страны.










как мы торопились к викенду
хлопоча, напевая, нежеланных
знакомых обходя стороной,
как верблюды качая горбами
набитых едой рюкзаков

(мы много едим не толстея –
спасибо нервной работе
за счастливую нашу консумпцию!)

поставив ребром социальный вопрос
мы поздно ложились и рано вставали
забываясь, кричали во сне

и тот призрачный час, что у нас
спозаранку опять украли











*
сегодня полнолуние. она
ложится в удивленные глаза
как в лузу шар, но медленней.
носить ее, пока и голова не станет
упругим, вздутым до предела.

*
что сон? в открытое окно
(ни жалюзи, ни шторы не помогут)
звенит ее премилый свет, пажи
скользят по хрупкому паркету,
блестят бокалы; свадьба.

*
где в зеркале ночь. мне это лицо
не смыть и не снять, но тянет
улыбка висок и насквозь в плечо.
набок носить дутый мяч, повторяя:
она наша мать, в чем ее упрекнешь.

*
упругим, вздутым до предела
со словом жизнь внутри.










double vie \ дуэт


пока город живет будто бы так же
время от времени не отличая
подмахивая хвостом грязных улиц

ты замечаешь как небо трескается
и сальная рожа смешливого бога
расплывается:

это падают падают ангелы

ты молчи молчи на всех языках

это время птичьих щелчков
леденцов во рту:
не проглотить не выплюнуть

как-то жить дальше, смеясь,
крылами волос деленных надвое
подрагивая на поворотах.












пойдем
провожу тебя на войну
соберу речь в котомку
черствую честность свою
(в дороге сгодится)
и связку ключей
(на случай если вернешься)

бесполый вопрос: когда?
в замороженный рот невстречи
храни! хлади!
плотно набиты пустоты

сверим часы.
мне сказали – ты ангел
значит время твое –
от Бога.
















ее
тело
казалось
деленным
на
сухой язык дискурса
шершавую      кожу      концептов
не поддающихся      ручной       верификации
она думает
конечно
она думает
речь это sensual speech
еще через сто согласных
наступит оргазм и она умрет
несколько раз подряд посчитав
откроет записную книжку зафиксирует
и будет жить дальше баюкая сердце
в котором зашита
дохлая
мышь









на веревочках писем
пляшу

потрепанный ангел –

такие растут на деревьях
дозревают в широком зеве спящего кратера –

повинный за три восковых яблока
и кость авокадо круглую
с начала круглую не сглотнуть







дождь

(ты слышишь как говорю
прикасаясь прижимаясь щекой
к стеклу – дошть)

скоро
очень
скоро

где ты был
пока на пустыре жила (ждала)
в горсть собрав послушных ужей

ýже
время
уже

запрокинув и где-то плашмя
смелая жду (живу)







в твоем городе видела
выцветших птиц и сухую траву
много страшного голого мяса
(как ты вырос – красивым как
русский балет – в этом аду?)

я шла по следам по тем же дворам
я видела твой абрикос
в то же море ныряла
поймала ту же звезду
когда улыбчивый рыцарь – твой сын –
отвел меня в ту же усталую южную ночь

и я слушала о тебе думала о тебе спала
о тебе каждое утро я поднималась в поту
каждый день я встречала тебя на каждом углу








заживающие раны
где зияет день
без зависти к любви земной

замри! я поменяю мир
разве я это я разве ты это ты
когда дрожащими губами
берешь крохи сахарных слов
с моей ладони

мы исцелимся холодом боли
поверь (нет огня или пепла лишь дым)
и он станет таким:

гнездо для соловья и тигра
в набухающем облаке (земли нет)
где я храню тебя как
сердце шопена в варшавском соборе

все стынет смелей ангелы мои
смелей я дирижер твоих кровей
я приказываю:

жизнь! должна гореть ярче звезды!



следующая V
оглавление
предыдущая III






blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney