| ПРЕМИЯ - 2004
| ПРЕМИЯ - 2005
| ПРЕМИЯ - 2007
| ПРЕМИЯ - 2008
| Главная страница

| АВТОРЫ

Тимофей Дунченко
Антон Очиров
Елена Круглова
Евгения Риц
Дмитрий Зернов
Мария Глушкова
Василий Бетаки
Григорий Злотин
Ксения Щербино
Марианна Гейде
Янина Вишневская
Вадим Калинин
Полина Филиппова
Денис Осокин [pdf]
О.Фролов
Валерий Нугатов
Светлана Бодрунова
Юлия Шадрина
Олег Панфил
Сергей Чернышев
Александра Зайцева
Федор Сваровский
Резо Схолия
Сергей Михайлов
Номинация от журнала «РЕЦ» № 34, 2006
Выпускающие редакторы Кирилл Пейсиков, Мария Моргунова

Автор: Антон Очиров

Биография:

Родился в 1978, закончил МГАХУ памяти 1905 г., учился в Российской академии художеств, занимаюсь живописью, графикой, дизайном, персональные выставки: 2000, 2001, Москва, работы в музеях и частных собраниях, тексты пишу с 91 г., публикации в журнале «Воздух».
http://kava-bata.livejournal.com




ТАВРО

пролог:

ни будущего, ни прошлого.
ты можешь: ощущать себя брошенным –
( мама, роди нас обратно – а то мы здесь как в чулане), –
находить утешение в христианстве, буддизме, исламе,
зарубаться деньгами, –
нет ничего такого, на чем можно стоять ногами.
искусство как утка, вытащенная из-под больного –
пока это есть в наличии, мы не достойны иного.

я не знаю, зачем киты выбрасываются на берег,
я не знаю, зачем существуют птицы и звери,
я не знаю, что говорят деревья, вода и травы, –
я вспомнил однажды, кто нас сюда переправил, –

посмотри: у каждого камня, закинутого в огород,
на боку отпечатки пальцев, похожие на тавро



1.

                                                                               
...но пиздить – не мешки ворочать
                                                                                никто здесь дышать не хочет, а раз хочет –
                                                                               давно далече
                                                                               бисер икрой не мечет
                                                                               берет тебя бог за шкирку, буравит тобою дырку –
                                                                               во рту воркута намерзла, отвечай за базар –
                                                                               зависая под куполом цирка,
                                                                               качаясь как плод на ветке,
                                                                               закрывая глаза,
                                                                               я не знаю, каким инстинктам доверяются циркачи:
                                                                               господи, научи

этот воздух ложится в ушную раковину точно по форме ушей
выглядит словно небо, вытолканное взашей
(я помню, мы с ним играли в то, кто кого догонит, точнее – бегали наперегонки
говорят, что поэтому с тех пор у нас разные языки
я, например, как стеклянный шарик, свой между губ катал
и теперь небо, лезущее вперед ногами, толкается, опрокидывает подол) –


говорит: тра-та-та, я гудящий колокол, я сын твой, твой муж и брат
у меня есть все, что ты хочешь, и все это можно брать
закидывать в рот как таблетки, как марки, как семечки, как слова
я правой рукой умываю, левой рукой убиваю, посмотри это Шива, танцующий наповал

а ты проглотила гусеницу, и ею совсем сыта
я не знаю, что на тебя нашло: проснись, говорю, проснись, у тебя между губ зола
рябь на твоем лице, моя родина, мне с тобой тяжело
твои пучеглазые боги шевелят окольцованными плавниками, выплывая из темноты

парни, сидящие в лотосах, парни, болтающиеся на крестах
похожие на коров, на рыб, на муравьев, на птах
я тоже знаю, где живет Сид Баррет, в каком муравьином углу
я чувствую себя талым снегом, дождевою каплей, стекающей по стеклу

и вижу при этом, как вертится вертится синий шарик в космической глубине
и как глупо все то, что тебя здесь парит, когда ты остаешься с этим вращением наедине
какая разница: сенегал или россия, штаты или япония, индия или китай –
какие же они маленькие, когда видишь их из такой тишины, слышишь с такой высоты

боже мой незаметный – возьми в свой рот этот синий шарик и языком скатай
и в тот момент, когда он скатится по твоей гортани, твоему пищеводу
я пойму наконец всем телом, что же это такое значит: свобода
свобода свобода

в которой мне безразлично – я это или ты



2. (.............................................................)

                                                                               говорят, что речь в стихотворном тексте должна быть претворена
                                                                               вот так думаешь, что говорит человек, а это говорит страна
                                                                               (или – инопланетяне)

                                                                               вот так: сказал одно, а на самом-то деле это было совсем про другое –
                                                                               ты меня полюбила, но не в этом дело, я тебя полюбил, но не в этом тоже
                                                                               что я имею в виду, когда говорю: боже, боже – а он делает, говорят, благое:
                                                                               вцепился в лицо руками, держит, тянет как репку тянет:

                                                                               делай то, что не можешь не делать, это, говорит, поможет
                                                                               ну, я же тебе помогаю
                                                                               что за дело – возиться в земле и смотреть, что растет между ее ногами


а)

(иногда мне казалось, что ничего лучшего со мною уже не произойдет
потом я думал о том, что все проходит, и это тоже пройдет
после я говорил о том, что все лучшее во мне ничем мне не обязано и живет само по себе
потом я думал о том, что так много сказано и редко когда правдиво, тем более когда о себе
как будто правда – это такая совсем простая штука,
простая настолько, что проходит мимо всего, что не может ее задержать
она прыгает как девочка по расчерченному асфальту, на асфальте мелом квадраты
с цифрами и словами типа «жить», «умирать», «рожать»)

я смутно подозреваю, в чем таком мы здесь виноваты и продолжаю жить и так далее, выговариваться и лажать
знаешь, мы скоро вылезем из своей земли, завалимся на левый бок, достаточно лишь поднажать
как будто это пиздец как важно – делиться лучшим, что есть
мне безразлично, чем занимается мой бог, наверное, мне важно то, что он просто есть, он не может меня не есть

(потом мне хотелось говорить о боге, но я точно не знаю, видел я его или не его
а если и видел его, то какая разница, если он не признал во мне своего
а если признал, то почему этого внятно все еще не передал
а если и передал, то почему я этого не увидел и никому до сих пор не отдал

внутренний голос номер три сразу же одергивает: эй а ну-ка лучше себя не кори
смотри, на улице солнце осень, соринки в глазах, улыбайся и что-нибудь говори
смотри, как ты думаешь, и чем это пахнет, потому что как снаружи, так и внутри
знаешь, я вижу все то, в чем ты сейчас живешь, то, что ты сам не видишь
потому что никогда сам не видишь то, в чем сейчас живешь)

знаешь, здесь скоро начнется нечто, о чем не говорят словами, оно завяжется в телефонные узлы
ляжет на сердце, сделает его тяжелым и серебристым, плоским как камбала
будет кружиться и отлетать, говорить в сизый воздух нечто вроде курлы курлы

мы будем вскидывать руки в телефонной будке, как тринити в матрице, как цой в кинофильме игла
смотреть мимо себя и уже не думать, что же ты там отыскал-отыскала, выносил-выносила, нашел-нашла


б)

(сегодня я перебирал твои фотографии
ну, там где ты с близкого расстояния – и знаешь, что-то такое про тебя понял
самое смешное, что в своем потайном кармане ты похожа на пони, знаешь, на такого глазастого пони

знаешь, я долго смотрел на тебя с разных сторон, и ты мне казалась совсем другой
такой, что что я стремался к тебе заходить просто так
только если что-нибудь важное или с таким ощущением словно открываешь дверь ногой
то есть – бегом, бегом, орбит, дирол, тик-так –

наверное, это потому, что все, что я видел – это эта покрытая пупырчатой кожей дверь
это не метафора, я говорю про совершенно конкретную дверь
про слова, которые как список приобретений или подсчет потерь) –

но я этого тебе никогда не скажу, потому что скорее всего ты оскорбишься
а я скажу себе: что это за дела, в конце концов, ты же не с ним и не с ней ебешься
с другой стороны, какое мне дело до потайных карманов, секретных скважин, чужих заборов
правда – она сама проступает на коже, она что-то вроде загара
поэтому когда смотришь на стариков, на их впадины и морщины, то понимаешь, с кем ты имеешь дело,
какая жизнь смотрит сейчас на тебя, точнее какая именно ее школа
выпрыгивает из тела, которое сидит напротив, потому что так действовать по-приколу

( у меня внучка играет в третий квейк по сети, жучка выращивает растения, и им никак не получается расцвести
у меня на языке таблетки и имена, в адресную книгу на яндексе автоматически добавляются адреса
не бросай меня, у меня под черепной коробкой новые небеса
все равно скоро будет зима и снег, терпение и так далее, черная полоса, белая полоса
и я буду слушать шум лифта, скрип кровати и внутренние голоса) –

и он смотрит своими выбеленными глазами куда-то вбок, что-то такое твердит
как будто родит вот-вот, как будто в животе настает снегопад, оседает наст –
какое все мокрое, словно бог ушел на свое десятое небо и не взял нас с собой, знаешь, ушел без нас

чтобы встретится сердцем к сердцу с нежеланием что-либо изменить
чтобы перестать кого-либо называть «они», потому что вокруг только сплошное «мы» –
в большом лабиринте петляют, путаются, держатся за стенку, тянут за собою нитку:
сверху эти перегородки как линии на ладони, которые не отмыть

но дело не в перегородках, не в словах и не в их порядке
не в том, что мы здесь как овощи, вытащенные из грядки – не в этом, не в том, не в другом
потому что без разницы – кто кого, любовь – это когда между нами ничего нет
знаешь, любовь, это когда между нами совершенно ничего нет
пожалуйста, будьте подольше с любимыми наедине


в)

(и я понимаю только сейчас, насколько все уже изменилось, –
такое впечатление, что мы жили в банке, а теперь его (ее) нет.
и теперь уже ничем не заслониться, – ни тем, что ты способен платить по счетам,
а уже досчитали до десяти, –
не прокатывают отмазки, воздушные шарики, деньги, небо, земля и т.п.) –

словно мы остались наедине со своими детьми,
совершенно не зная, что им сказать, куда их за руку отвести,
а они смотрят и улыбаются, говорят: «прости
пожалуйста, мы пойдем,
знаешь, а мир так чудесен, потому что совсем один,
и он шепчет в левое ухо: иди и не оборачивайся, вслушивайся и гляди, –
как будто мы трогали землю руками, твердили господи-господи,
а оказалось, что он похож на тавро с внутренней стороны груди»



эпилог: урга

                                                                               …но никто не хочет говорить друг с другом
                                                                               все и так все якобы знают
                                                                               sms: позвони мне вечером, у меня выходной, сегодня я выходная
                                                                               рита, видишь дорогу из желтого кирпича
                                                                               дима, выкручивайся, как можешь, самого себя выручай
                                                                               рома, выгуливай дога
                                                                               вера, завари себе чай – черный или зеленый
                                                                               щеки в чем-то соленом – он один, ты один, я одна


тема ебли говорит не раскрыта
недостаточно круто
мало тебя выскабливали, мало бросали
кабы была ты как я, говорит
курила бы сейчас салем
не верила бы ни во что, знала бы до хуя
как была ты, так и осталась дурой набитой, Рита
хули он так тебя любит – ты же овца, говорит

какая разница – где
какая разница – с кем
никто не говорит ни с кем – в тридевятом царстве,
в ташкенте, караганде
ветер носит их повсеместное: приди-узнай-полюби
узел расплети развяжи расскажи – не получается? разруби
качаются наши ненужные хитровыебанные мосты
я знаю, как выглядит «я», найди 10 отличий от «ты»

перекрученные как бинт натянутые как тетива
качается на ветру твоя моя тыквенная голова
легкости, говоришь, ляжем костьми, говоришь
воду носил решетом, говоришь
семь хлебов на всех зрителей шапито, говоришь
все слова все слова все слова

видишь на поле пугало
на нем твой свитер
держимся в такте, качаемся, рио-рита, ветер
птиц не видно, хорошо что не видно
потому что голова как сито, тело как простыня
покрывало снял, свитер снял, кожу снял –
любовь, говоришь? любви, говоришь?
ну и ладно, говоришь, ну и ладно
сколько слов, столько птиц, а приходит одно:
бэби-ситтер

аннушка,
масло не проливай, воду свою не лей
рита, не парься, не высаживайся, не болей
руки береги, голову береги,
а то навешают пиздюлей, нагонят вокруг пурги
раком поставят, выварят как курагу
помнишь фильм такой был: «урга –
территория любви»
, снял его михалков, где-то получил призы
а мы с тобою как лохи в этой степи, не знаем даже азы, –

возлюби ближнего, говорит
слушай меня, Рита, десятый раз говорит


2005