| ПРЕМИЯ - 2004
| ПРЕМИЯ - 2005
| ПРЕМИЯ - 2007
| ПРЕМИЯ - 2008
| Главная страница

| АВТОРЫ

Тимофей Дунченко
Антон Очиров
Елена Круглова
Евгения Риц
Дмитрий Зернов
Мария Глушкова
Василий Бетаки
Григорий Злотин
Ксения Щербино
Марианна Гейде
Янина Вишневская
Вадим Калинин
Полина Филиппова
Денис Осокин [pdf]
О.Фролов
Валерий Нугатов
Светлана Бодрунова
Юлия Шадрина
Олег Панфил
Сергей Чернышев
Александра Зайцева
Федор Сваровский
Резо Схолия
Сергей Михайлов
Номинация от журнала «РЕЦ» № 41, 2006
Выпускающие редакторы Екатерина Завершнева, Павел Настин

Автор: Федор Сваровский

Биография:

Родился в Москве в 1971 г.
Журналист. Работает в одном из экономических изданий.

Публикации
Интернет-издания:
журнал «Самиздат», сетевой литературный журнал «Сетевая словесность», литературно-художественный журнал «Заповедник», Vernitskii Literature - Молодая русская литература, международный сетевой альманах «LITERA».
Бумажные издания:
Газета «Гуманитарный фонд» Всесоюзного Гуманитарного фонда им. А.С. Пушкина.№6 (24-57), 1991 г.
Международный литературный журнал «Крещатик», выпуски 21(2003 г.), 28 (2005 г.)
Литературный журнал «Воздух», №2 (2006 г.)



ДУШАНБЕ ТАНХО

сентябрь
голос Караматулло
разносится
по Душанбе

всюду

носится
сладкая пыль

танхо шудам танхо

и Амина
ее развивающиеся волосы
Алик и Саня
и Насрулло

с яблонь осыпаются листья
мы застряли
сломался фуникулер
ветер приносит свежие запахи с дальних гор

только начинается наша учеба
а мы гуляем везде
то у Политехнического
то вдоль Лучоба
то мимо ипподрома

ранний вечер
идем по Айни

на втором этаже трехэтажного дома
раскрыто окно

там играет бабинник

внизу – сосед
(лицо мне знакомо)
курит в окне:
о, это ты, Амина? помнишь, я дядя Костя? как папа?

указывает сигаретой наверх

– он все время играет одно
и тоже

к нему пришли гости
но у Бободжона
есть только одна бобина
а другой, к сожалению, нет



ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ОТПУСКА

1.

лето кончилось
день отъезда

двор стоит
в жаре
в тишине

пыльные занавески раздвинуты
на окне –
сухие плоды

людям
деревьям
змеям
не хватает воды

мухи стремятся в тень
и это последний день
отпуска

очень продолжительный
день


2.

с утра окунаешься в воду
слоняешься по двору
надкусываешь один-два персика
сам с собой играешь в настольную
развивающую игру
пересчитываешь собранные за лето
отброшенные хвосты
ящериц
наблюдаешь бой шершня с тарантулом
перечитываешь обратные билеты

потом
сидишь
у двери с котом
два часа
без единой мысли о том
как там дома
что будет с тобой потом


3.

на прогулке днем
в высокой желтой пещере
на склоне горы
похожей на череп
просто
выглядываешь из норы

беззвучно
внизу
уплывают люди

становится жарко
скучно

папа фотографирует все это сверху
объясняет: проблема в том
что этот день закончится
такого уже не будет

исчезнут волны, набегающие на две скалы
исчезнет парень отказывающийся идти
поскольку ему малы
сандалии

также и девушка в ярком платке
которую обнимает за талию
человек в униформе
и пара татар на футбольном поле
забивающих друг другу голы

отец считает
пускай этот берег
а позже образ берега
проникает в поры, в печень, кровь
хуже – в гены

он говорит, сам не знает что
то, что здесь видишь –
любовь

и зной

вот бы скорее
скорее
домой


4.
они поднимаются в самолет

там в абсолютно белой рубашке
в кабину заходит пилот
и еще один
надевает наушники

земля разгоняется
все меняется

деревья
горы
потом облака
и уши
их ломит
пока
не набрана высота


5.

вот земля
вот 10 000 метров
и вот
самолет

в самолете – папа
в руках его банка
в банке – коричневое вино
холодное
его поверхность блестит

самолет с мальчиком и отцом летит
в Москву
мальчик болен
но хочет смотреть в окно

папа наливает себе вино
проливает
тягучее
сладкое
оно
течет на живот

мальчик смотрит вниз
и констатирует:
сперва пролетаем
холмы
поля

где никто не живет
потом
начинается жизнь –
перечерченная земля

дороги
изгиб реки
солнце

мальчик видит внизу бегущие куда-то комки
и говорит:
я вижу внизу комки

а папа: это машины


6.

машины – думает мальчик –
но как их не знает никто
как никто не видел ни разу
а петля на земле – шоссе

все покрыто особенным светом
последнего дня
лета

в окружении облаков
он видит внизу
каких-то сияющих муравьев, жуков

его последняя мысль
сегодня:
это место, где жизнь

думает: я узнал это место

вот место
где будут все



ОДНА КОМАНДИРОВКА В НАЧАЛЕ 80-Х

1.

вечер
что-то уже около семи
последний и золотой
жидкий свет солнца
наполняет желудок, переполняет грудь
как последний луч
омывает Ереван красотой

я бессознательно продолжаю путь
куда-то вглубь
наступают сумерки

запах еды
кажется более интенсивным и мягким из-за наступающий темноты
между домами
ветвями
угадывается свет
первой звезды

останавливаюсь
у открытого окна
на первом этаже

покачиваюсь

все
кажется, я уже
энергии больше нет
хочется есть

в темноте за спиной
кто-то очень громко
копается в гараже

в глубине коридора
толстая женщина проскакивает в неглиже
посредине комнаты стоит невысокий
и лысый мужчина

сперва я его не слышу
т.к. рядом проезжает грузовая машина

потом говорит:
слышишь, Ашхен,
не позорь меня перед людьми

этот
комбинезон
прошу тебя как отец
сними


2.

утром в гостинице
я проснулся в одежде
но бодрым, свежим
умылся
и с удовольствием съел омлет

перед отлетом
позвонил знакомым
поблагодарил

даже не знаю
зачем я про это вспомнил

с тех пор
прошло уже
40 лет



РЫБАК


снова война
идет 95-й
год
пахнет мятой
ночь
спят мятежники
и государственные солдаты
закрывает глаза отряд
карателей
спят часовые
война – не война
все спят

в темноте
в горах
на краю
заблудился путник
ноги его поцарапаны
в носках – семена
потерял пистолет
он ранен
черное небо над головой пересекает спутник
август
луна

он говорит себе:
знаешь, ты – рядом с какой-то разрушенной крепостью
и никого тут нет
трава
и трава
и
ты невидимый
в темноте
ложись
подоткни одеяло – уже не страшно
погаси фонарь – засыпают дикие звери
только висят москиты
стоят какие-то башни
и под слоем сухой земли
под тобой
остаются те, что умерли сами
те, что давно убиты
лежат
в сорока сантиметрах
под щекой

покой

(и хотя под тобой – скелет
если тебе его жаль
то боязни нет)

он закрывает ладонью лицо
всюду шипит трава
в ней он угадывает слова:
где
ты
где
ты
Константинополь
Симферополь
Ялта
Москва
государь император
далекие острова
что могли быть нашими

поднимается
и
вздыхает
над его головой в луче фонаря летают
ночные жуки
он чистит от колючек носки

потом
поднимает бинокль
и смотрит
на море
на море – тьма
такая, что можно сойти с ума

но где-то стучит мотор
в пустоте уплывает катер

он переводит прибор на луну
на луне видно каждый кратер

ложится вниз животом
думает:
раньше
здесь был каменный дом

во дворе – два тополя
плетеные табуретки
кофе
на столе какие-то листья, вязаные салфетки
виноградная водка
инжир
внизу привязана лодка

лодка трется о камни
она скрипит
над нею небо не черное, а голубое
и впереди – не бегство, а жаркий день
допустим, что я –рыбак
сегодня я в море не выйду
останусь сидеть с тобою

на низких скамейках, поджав колени
сидим
и сидим
по земле пробегают тени
облаков
и ветер меняет тени
листьев
и слышны удары прибоя



23

блики, плеск
горы
мой друг в аквалангистском костюме
говорит: …тут лучшее из всех этих мест
поскольку здесь столько рыбы,
так что даже на фоне белого дна,
идя на острогу, кефаль говорит спасибо
за то, что сможет хотя бы немного
пускай на конце остроги
минуты четыре побыть одна…

в руке его – пробиваемый солнцем насквозь
двухлитровый баллон вина

внизу – глубина

сорвавшись с камня ногами вниз
никак не достать до дна

только купаться уже не нужно
и рыба уже не нужна

в этот момент, что короче секунды
застывает
рыба в воде
и чайка
и человек, который, как будто в этот момент нигде
максимум успевает
рукой протереть глаза

и вода сияет
уже неподвижно
пилят цикады
по центру спины стекает
пот
он ничего не видит
не замечает

над его головой повисла толстая стрекоза

тот, кто знает
это движенье
тот, кто говорит себе, что небо остановилось
говорит, что это десять раз ему снилось
десять лет назад

как бы стоя на месте и продолжая бежать
видит внизу на воде свое отражение
брошенное еще в 90-м году
и оставшееся лежать

что-то вроде «здравствуй, любовь моя» говорит у него внутри

этот день я запомнил
тогда мне исполнилось двадцать три
и тогда ничего не случилось
я ударил, кажется, палец, соскользнула нога
молодой человек в черных ластах и маске
изображал аквалангиста-врага

но
в блеске его ножа

в сиянии его спины
в свечении рыб на камне
в движении тени

открывалась щель
или точнее дверь
куда способен войти
человек или ангел
и
не способен зверь