Юлия Гринберг
стихи
Жарусски
шуршит по асфальту
музейными тапками
зимняя резина.
потом тоннель
альты наканифолены,
елеен голос,
благодатью льется
на теплое стекло
и свет и бархат твой,
сирена, лорелея.
***
я архангел
я пришел победить энтропию
А.Гаврилову.
первое января, утро. увидеть срач и умереть.
помощи ждать неоткуда, помощь приходит по четвергам.
утро туманное, замызганное. воняет объедками.
залапанные бокалы позорны.
их содержимое пошло и разноцветно, то же можно сказать о салфетках.
хотя нет, салфетки хуже, пятна на них, как следы преступлений.
и тут прорезается солнце.
опрокинувшись из небесного ушата, заливает все светом.
открываю окна, начинаю сволакивать грязное по местам назначения.
тряпки, раковины, посудомоечная машина, пылесос.
пру как танк. всего какой-то час и я архангел. энтропия посрамлена.
тошнота прошла. чай зеленый.
сложив горою радужные крылья.
пора будить народ.
***
магнолии демонстрируют
торжество жизнелюбия
стремительный интерсити
вскрывает обильную белопенность
гладит весну по кустам
cut-ится медлит скользит
сквозь цветущие прунусы
мягко входит в вокзальную дельту
с другой стороны которой
борется с мороком
рокочет и плачет рахманинов
а женщина в белом
наблюдает чужую весну
из окна радиологического кабинета
***
я поплачу, а ты посиди тихо.
не мешай, ничего не говори,
фантомам лучше не проявляться.
просто сиди и трогать меня не надо.
плакать я буду долго
до ломоты в голове
ты мне главное не мешай
я должна попрощаться
вымыть окна в которые
больше никогда не оглянусь
мне надо пролиться, опустошиться
до облегчения, до потери страха
перед преддверием которое
еще не мерещится. мне надо.
я поплачу а ты помолчи.
***
приступы истеричного материнства
вызывают брезгливость
совесть припадочная
на шее колючей шерстью
терновым подшерстком
мозоли на пятках и на мизинцах
сапожок мой испанский
с разбегу в прокрустову лужу
и брызги из под колес.
***
мне нужно совсем немного
маленькую затравку
немного
всего ничего
всего целиком
тебя
не бойся иди ко мне
чернице
ижице
богомолице
избавительнице
тебя от тебя
пройдусь по сердцу
метелочкой
пушистой
нешумной
душистой
шепну - ну что,
наконец-то проснулось?
***
они заведут осьминога
а мне убирать за ним говна
они приведут носорога
а мне ему шкуру расчесывать
идите, идите отседова
сажайте свои незадачки
лудите свои дыры сами
прорехи свои сами штопайте
а мне не до вас отцепитеся
у самой вона кожа бумажная
***
если хорошо регулярно е…аться
выходят совсем другие стихи
их не размазать черно по бумаге
это не вязкие смолянистые слезы
не выплачешь - задохнешься
они зарождаются где-то на выдохе
между головой и вагиной
чешуекрылые цветастые
веселые глупые легкие
хлопают прохладными крыльями
заставляя вибрировать позвоночник
поют и смеются со мной в унисон
разлетаются стайками по сторонам
растворяются в воздухе восвояси
не оставляя после себя ничего
совсем ничего кроме счастья
***
слепое притяжение чуждых тел
загадка, фетиш, перевертыш
игра словесная чревата матом
магнитом манит шах и в омут окунает,
в зависимость от звуков и касаний.
пусти меня! мне тесно в пустоте
***
а неживые горазд пожирать
да я и не против в надежде
что они оживут и задвигаются
жалкая тщетная жертвенность
что хуже - отверженные или
постыдный гальванический циркус
ну пляшите пока не обесточены
на манеже бляди мебиуса и нежить
а ужин будет позже
жри и не жалуйся
***
сидор заплечный
плева на глазах
тычешься мечешься
слепая волховитянка
под грузом
заплесневевших
даров
***
кукольная юмико зовет меня "юрия"
пока я расставляю предметы на подносе -
линии подноса параллельно моему телу,
из предметов складываю лицо панды -
юмико продолжает: "юрия, запомни,
октябрь очень важный месяц
рюбовь доржна остаться в октябре
(рибе мус им октобер бряйбен)
ноябрь месяц нового чая
повернись рицом к ноябрю
и увидишь - ветер развёр обрака,
показар прекрасную фудзияму"
все наоборот у этих японцев
неважному придали ранг ритуала
важное тает, утрачивает сущность
улыбаясь голосу кукольной юмико,
взбиваю зеленую пену в чашке,
а в голове исикава басё кобо абэ
и прочие харакири с каурисмяки
***
взять всё сразу не получается,
довольствуюсь тем, что по зубам
подбираю куски, тащу в сторону
в хозяйстве всё пригодится
только всё не то, всё хлам
не хозяйство, а бутафория
за плоским фасадом свалка
обломки, объедки, фантики
и некуда притулиться
и никуда не вывалить
сокровища неисчислимые
души моей и гору бисера
тогда выберу себе смерть,
мгновенную и однозначную,
музыка, скорость, бетон -
пообещай мне взаимность
у тебя есть время подумать
я не тороплюсь, моя милая,
ты посиди пока справа
на расстоянии вытянутой руки