Кирилл Корчагин
занимательная топография
* * *
запертый дом с плоской крышей
не готов принять постояльцев
и земля стоит у его дверей
постепенно проникая в щели кладки
в комнате, залитой желтым светом
ты кружишься не останавливаясь
под надвигающуюся музыку
шипящего шторма —
в тех краях, где мы были знакомы,
музыка разбивалась о деформированные соцветья твоего тела
но однажды он пришел и забрал тебя с собой
укутав в черный плащ, спасая от жестокого ветра
и в твоем спасении мы нашли прибежище,
бросая ссохшуюся землю
на твой ненужный холм,
чтобы потом ехать домой
серым днем под белым снегом
наблюдая как души зимних ангелов
проносятся над дорогой
а теперь ты здесь, и его руки
на твоем лице прожигают кожу
пока ты пытаешься поймать его пальцы губами,
пока его пальцы скользят по твоему лицу
и мы — здесь, и стоим кру́гом
вокруг ваших белесых фигур —
и только наши желтые глаза
светятся в темноте покинутого дома
* * *
любовь и смерть в исламе
что за фигуры там вдалеке на столбах?
желтые мешки на головах —
желтые как песок,
вывернутые ноги и руки
их вели по деревне
под свист и улюлюканье
лучших друзей, ближайших родственников;
камни врезались в их спины
и до сих пор можно заметить
кровь и ушибы на юных телах
желтый песок клубится вокруг одиноких фигур
перед концом
их привязали друг к другу
и один чувствовал спину другого
и наверное их тела продолжали
делиться теплом,
отдавая последнюю каплю
только чтобы продлить
существование тела друга,
чтобы кровь на мгновение задержалась в упругих сосудах
а сердце продолжало пульсировать,
не замечая нехватки воздуха —
в то время как души
падали в ад
НОВЫЙ ПЕЙЗАЖ
мы ехали в трясущемся автобусе по бесконечной трассе
среди желтых полей, за которыми виднелись
непроходимые леса брянской области,
и по обеим сторонам дороги
мы видели кресты, увитые увядающими цветами,
фотографии затерявшихся в этом ломком просторе,
среди плоских полей затянутых вглубь степи
когда ты покидаешь дом, чтобы отправиться
в дальнее путешествие,
когда ты достигаешь безлюдных зарослей леса
и твои друзья в ожидании разбивают палатку,
когда выкапывают волокнистую землю,
в которую ты ляжешь, —
посмотри
как черные кресты возвышаются по обочинам
охраняя странствующих от пристальных взглядов деревьев,
от упокоенного в земле
так неизбежная красота последнего часа
преследует в пути,
застилает глаза
туманным пейзажем,
разбиваясь на осколки,
дрожащие галлюциногенными бабочками
скорой зимы
УСПОКОЕНИЕ
Нейролептики, транквилизаторы, холинолитики
антидепрессанты, нормолитики, антипаркинсонические средства
изображения бликуют и расплываются в солнечном свете
фотографии сожжены
блестящая пыль солнечного ветра
испепелила лица, прожгла тела
развеянный пепел сливается с пылью большого города
после курса терапии выйти из дома
медленно передвигаясь, с пустой головой,
с вяжущей тяжестью на языке
и идти, потому что описание передвижений —
один из самых надежных способов
скрыть отсутствие темы для разговора
и все-таки идти — под палящим солнцем
в этот день продолжилось лето
прерванное ранней осенью
в этот день началась война,
закончилась терапия
и нам показали как солдат несет на спине
убитого товарища,
как он идет под ночным небом
и звезды не видны
в сиянии софитов
ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ТОПОГРАФИЯ
черное небо над прудом
в сокольниках в середине осени
дети кормят птиц крошками черствого хлеба
лают собаки
между деревьями сквозят инфернальные тени
грунтовые тропы залитые жидкой грязью
пятиэтажные дома
старообрядческая церковь с прямыми крестами
безлюдные подземные переходы
обшарпанные стены заброшенных строений —
душа всегда врёт: когда насажена на нож,
когда поймана ударом
проезжающего автомобиля —
в ожидании рая
на автобусной остановке
небо пролетает над головой —
и мертвые поют хвалу
Богу живых,
пока на окраине города
звучит песня
втоптанных в грязь
зарытых в сердце оврага
убитых на вашей войне
они поют — с неба, из-под земли
в едином хоре,
лишенные имен и отчеств,
сливающиеся в светящемся потоке
и песня их страшна
* * *
когда твари земные
сокроются в своих неглубоких могилах,
когда от предметов останется одна оболочка
ты перечеркнешь текст этого стихотворения,
чтобы под падающим снегом,
превозмогая усталость,
расправить свои черные кожистые крылья —
под опаляющим снегом, под обжигающим ветром
посмотри как тот человек
лежит на земле суставчатой марионеткой,
и клубки спутанной проволоки, пробиваясь со спины,
слегка пульсируют, оборванные,
на месте легких, на месте сердца,
и ржавчина ползет по рукам
не спасет вознесение; шелестящие ветви
обугленных деревьев не удержат неба,
рушащегося, перемалывающего кости
в сладковатый песок, хрустящий
на зубах очередного поколения,
вдавленного в выпуклую землю
потоком воздуха, нисходящим
с твоих движущихся крыльев
* * *
подниматься в гору спускаться с горы
в города и деревни сметенные огненным ветром
никого не оставлять в живых
чтобы только орды призраков в черных хламидах
кружили в поисках пищи
по костям по разорванным одеждам
обшаривая карманы и заглядывая в опустевшие глаза
ветеран ведет свой отряд через перевал
в сторону родины где на границе
мы ждем как будут развиваться
дальнейшие события
и я спрашиваю что вы чувствовали…
— да, в сущности, ничего
о чем-то они говорили мне
но я не понимал их языка
что-то кричали их женщины
под сапогами моих солдат
но солдат не прислушивается
к воплям женщин
потом мы уехали оттуда говорят скоро
в этих краях опять будет цветущий город —
я долго его не видел, не вспоминал
пока мне не рассказали, что перед смертью
он несколько дней лежал в лихорадке
просил дать яду пытался дотянуться
до табельного оружия
но руки его опускались, не достигнув цели
и с его губ срывались слова непонятного языка
от которых выли гарнизонные собаки
а рекруты родом из близлежащих мест
вздрагивали и опасливо косились
в сторону гор
откуда как всегда в это время года
тянулась сумрачная громада облаков
тонущая в объятьях
ледяного ветра