Звательный падеж
Иван Черник
Благовещенск, 26 лет
Золотая середина
«Жизнь прекрасна каждой каплей.
Ковшик – лучше чем бокал» –
так учил меня мой папа.
Папа в жизни много знал.
Я смышлёный вырос.
Знаю
про “tobe” и “nottobe”.
И работа неплохая,
и женился по любви.
На работе скучновато,
но не хуже чем везде.
Я люблю Нью-Йорк, закаты,
боулинг и кино 3D.
Есть дочурка, ну, а сына
мне жена ещё родит.
Собираемся машину
ближе к августу, в кредит.
За друзей пойду в атаку.
Я на подвиги горазд.
Комментируя Вконтакте,
не пишу похабных фраз.
В общем, я – хороший парень,
муж, отец, глава семьи;
а однажды просыпаюсь –
РУКУ СЪЕЛИ МУРАВЬИ!
Аттракцион
Если вести разговор о счастье,
мне повезло по части родства.
Мой дядя, когда хотел, превращался
в колесо обозрения
вот так, на раз-два.
Ночью красными-зелёными огнями горит,
и высотой девять метров – почти что гора.
Для деревни как наша – солидные габариты.
Детей не вытащишь из его двора.
«Женись, а глупости нужно бросать», –
не нравилось соседям его поведение.
Растил картофель, курил самосад,
а к сентябрю, особенно в понедельники,
дядя не использовал свои способности,
т.к. не были востребованы никем они.
Ездил в универмаг центра нашей области –
путал людей с манекенами.
Зловещие вещи 2
Есть остросюжетные боевики,
когда много взрывов и скрытой рекламы.
Как раз в конце одного из таких
я был героем второго плана.
Стройка. Преследуем рецидивиста.
Вверх по ступеням бежим со всех ног.
Но не сразил негодяя выстрел,
когда я спустил револьверный курок.
Промолвил «чик-чик» и осёкся мой кольт.
Дальше всё быстро: полвздоха, полвзгляда.
Направлен ко мне аргумент такой
неоспоримый в наших «дебатах».
Затем кинозрители строили версии
возможных концовок, ели попкорн.
Я лёг. Во мне красовалось отверстие
новое, странное, рядом с пупком.
Покидают силы, но нет
в моём сердце ни страха, ни гнева.
Лёжа, я открываю пакет
(я всё время таскал его в левой).
Непослушными движеньями рук
достаю и раскладываю вокруг:
арахис глазированный,
напиток газированный,
шоколадные бусы,
чипсы «LAYS» в голубой
пачке,
семечки,
жвачку…
пока не становится пусто в пакете.
На стройке появляются дети,
окружают меня гурьбой
и клянчат: «Вон то подарите!
Вон то!» Отвечаю строго:
«Всё трогайте и берите,
но арахис в глазури не трогать!»
И они берут всё и делят,
устроились возле пачек,
не переставая галдеть.
Среди этой возни
один из них
к ране моей тянет пальчик.
Поверх меня движутся титры,
по телу проходит дрожь,
а я всё говорю им:
«Ишь, какие хитрые!
Арахис в глазури не трожь!
Арахис не трожь!»