Алла Горбунова
Стихи девяти озёр
СТИХИ ДЕВЯТИ ОЗЁР
*** (озеро Осиновское)
созерцая вещи, открываешь путь чудесам.
лестница, выдолбленная в песке, ведёт на безлюдный пляж.
я сижу там один – отшельник и маг, рядом ржавый велосипед,
бутылка тёмного пива, чей-то затёршийся след.
мои пальцы вливаются в озеро, словно реки.
я отдаю свою память Александру, Евгению, Юрию, Роману, Ивану.
я отдаю свои уши русалочьим голосам.
я отдаю глаза подводным малькам и бликам.
я отдаю нос запаху водорослей, смолы, песка.
мой рот молчит и не знает слов,
как рот пеликана, в котором трепещет улов.
моё сердце – дом нищего человека.
мой ум – дворец нирваны.
*** (озеро Ветреное)
по красной дороге сюда пришёл через долгий лес.
-- возлюбленный мир! -- вот – ки-
дает весло загорелый мужик на лодке,
жарят шашлык выходные люди на джипе,
и синий купальщик с красной своей бородой.
но обычно здесь пусто, лишь я сижу на отшибе,
а озеро светлое, словно проточное, с красной водой:
красная глина, красный песок, красный ил,
кровь зимних солдат твоих, грудь снегирей твоих,
раны ступней твоих, мякоть расклёванных вишен твоих…
в долине смерти ночью замёрзла дивизия – наша? врага?
дачные дети, намазав кожу, играют в индейцев,
строят шалаш у кривых деревьев, где ведьмин шабаш.
и если ты заблудился, то надо найти могилу красноармейца.
до того, как гусей-лебедей выпустит баба Яга,
как выпрыснется на закате воздушная благодать -
растопит стёкла старой веранды,
мертвецы заклубятся в дыме печной трубы,
и выйдут в небесный обход стразовые дурынды
нашу ночь соглядать
побежденным начальством судьбы.
*** (озеро Малое Борковское)
Дедушка Ау помер зимой в холода.
Букаху сбил грузовик. Джексон подшился.
Борода забесплатно, бывает, меня угощает.
я спал у магазина, выгнали, пришёл на мостки.
в небе ясный месяц протягивает от мостков дорожку.
распускает волосы какая-нибудь Катерина.
разжигают костры подростки, достают гитары.
подсаживаюсь, запеваю: «Афганистан, кровавый край…»,
веселюсь, выпиваю стопку, показываю награды,
подмигиваю глядящей в землю девчонке: «что, коза такая-то,
небось не знаешь, что такое заниматься сексом по-офицерски?»
*** (озеро Большое Борковское)
смех и горе гуляют по бережку,
смех мой, горе моё, кукушачье ку-ку,
вдали - петушачье кукареку, вблизи - лягушачье ква,
кувшиночьи ладоши и зажмуренные цветы,
озеро, разморённое, как молоко, готовится ночевать,
от солнца осталась одна полоса всё слабеющей красоты, -
как калинов мост над огнём, как печной каравай
в утробе печи, что просит: отведай моих хлебов,
яблоня красными яблоками трясёт, умоляет: срывай.
Василиса премудрая ищет свою любовь.
крупные слёзы в кольцах травы лежат,
в листьях осин дрожат.
чайки кружат, чаячьи кольца, пепельно-дымные перья,
как зола от костра, которую ветер носит.
по бережку гуляют моя грусть и моё веселье,
моя трезвость, моё похмелье,
молчат, ничего не просят.
*** (озеро Безымянное)
как пошли мы с дивной матушкой покупать сапожки
у длинноносой старушки – бабушки Ёжки,
а и привели меня к лесному мужичонке сапожки
в лаптях и рубахе, с волосами-соломой и на меня похожему.
всё-то шутки шутил, словечечки и поговорочки мужичонка,
повёл меня к топям, где редкий болотистый лес, как его бородёнка,
а из заросших озёр смотрят-качаются сухие тростинки,
в общем насилу ушёл от того мужчинки.
но мил он мне пришёлся, как душа родная, и сердце моё потешил,
я потом как-то вдруг понял, что это леший.
пришёл к матушке и говорю ей: видел лесного мужичонку в лаптёнках,
он повёл меня к топям, где редкий болотистый лес, как его бородёнка,
отвели меня к нему бабушкины Ёжкины лихие сапожки,
это был сам леший, и на меня, как отец родной, почему-то похожий.
а матушка мне: ой, ой, они тебя нашли, они тебя всё-таки достали,
а я столько лет от них скрывалась, но делать нечего, так что слушай:
мужичонка этот в натуре грёбаный леший,
и ты – его сын, а я – русалка, но из озёрной дали
ушла к людям, и все эти годы жила, маскируясь под человека,
и тебя воспитывала так, чтобы ты не догадался, что ты сын лешего и русалки,
хотела, чтобы ты получил образование, вышел в люди.
вот такую историю, ёлки-палки,
дивная матушка мне преподнесла на блюде,
и надо мной, побелевшим, по-русалочьи захихикала.
а я-то думал, я человек, да не похож я на человека,
сам чувствую, что меня тянет к омуту, к тростникам, к озёрам,
где мои тётушки и бабушки, к лесному мужичонке в сырую чащу,
и испил я до дна в ту минуту чашу позора.
и понял я, что таким я создан, и куда мне от этого деться,
и на гнилом болоте пребыть мне слаще,
чем среди сынов человеческих, ибо я –
сын чародейский,
нечисть лесная, проще говоря, - кикимора.
это, согласитесь, пожёстче случилось со мной приключение,
чем если б я просто был негр, садомазохист или голубой.
и охватило меня такое глубокое отчаяние в моём спасении,
что я поднялся на крышу высотки, чтобы покончить с собой.
***(озеро Радужное)
землянка рыбака на берегу.
большие звёзды на сыром лугу.
над свежей черникой, над пьяной морошкой –
дымные стружки и месяца рожки.
вышли ночницы, прошли и ушли
в чёрных платках с огневыми цветами.
ели, скренившись, тропу замели:
дом свой забудь и забудься здесь с нами… снами…
и куда меня в темноте завела судьба:
в сплетеньях деревьев ветвями обвитые черепа,
змеиные яйца, кости, и без окон изба.
сломы ветвей или запястий изломы,
ветви, повившие ветви, вервьём на локтях,
и паутина жгутами свивается, льстясь
сладкой щекоткой до смерти в оковах зелёных.
*** (Чёрное и Белое озёра)
1 (озеро Белое)
свет голубиный и вещего ворона мрак -
капля двойная на давней двуцветной эмблемке.
небо и ад заключают непризнанный брак -
думка моя в этот вечер о Бёме и Блейке.
дивом предивным любуйся: лес в блёстках лучей
розовых и изумрудных, как бор Лориэна,
серебра-злата собор из деревьев-свечей -
образ природы спасённой и благословенной.
словно любовным резцом - как святые отцы
славу господню воспеть открывали уста -
выточен образ природы, и в нём - красота,
мудрость, покой, исцеление, всё – о Творце.
2 (озеро Чёрное)
череп лесной, огранённый хвоёй,
с нетопырём, неясытью, змеёй.
в голые ноги – крапивная плеть.
в образ природы впечатана смерть.
папоротники, что тянутся вверх,
небо закрыв, и цветут на Купалу,
корень их – яд, отпадение, грех,
буйство травы, птичий щебет и ропот.
ранящий серп, что срезает омелу,
дрогнет, почувствовав древнюю похоть
хищной природы; тигровые звери
нежно и страстно друг друга едят,
из-за деревьев беспутные фейри
за птицеловом с ухмылкой следят.
се есть природа из корня от древа
знания зла и добра,
та же, другая, светла и мудра,
от древа Жизни.
как право и лево -
озеро Белое, озеро Чёрное, но
кто посадил оба древа,
или оно - одно?
*** (озеро Блюдечко)
---
вся бесконечность нам судьба,
а мир – разбитая игрушка.
---
в руках ребёнка –
нож, «Плейбой» и «Ягуар»,
плечо невесты с меткой проститутки,
и вся эта лазурь и киноварь -
кровь неизвестного солдата в незабудках.
---
но чаю-чую леший с водяным у лесного костра поют:
это мы сделали революцию в раю,
как мы были молоды и красивы в отважном строю,
как мы любили ходить на краю,
теперь смотреть на нас страшно,
но это не важно…
---
а вот и мой дружочек Вано
бренчит на гитаре на бережочке диком.
бескомпромиссны, несносны, чисты,
дети-уроды, дети-индиго,
эльфы и назгулы, братья и сёстры,
поём, прижавшись друг к дружке,
про судьбу - бесконечность,
мир – сломанную игрушку,
и дружочек мой запевает, и я подпеваю:
я ищу таких, как я,
сумасшедших и смешных,
сумасшедших и больных,
а когда я их найду,
мы уйдём отсюда прочь,
мы уйдём отсюда в ночь,
мы уйдём из зоопарка,
ла-ла-ла,
ла-ла-ла