Инга Шепелёва
язык янтаря
человек растворяется в воздухе
дикая ночь приходит
все застывает в ней
янтарь на кирпичной кладке
янтарь, малахит на панелях многоэтажных домов
папоротниками заросли микрорайоны
человек стоит с закрытыми глазами
у ярко освещенного входа
в супермаркет
и растворяется в воздухе
дикая ночь приходит
говорит на всех языках
все гаснет, пылает
тьма застывает
ящерицы дрожат в школьных спортзалах
змеи сплелись на офисном столе
у кулера с ледяной водой черная черепаха спит
на месте охранника у камер видеонаблюдения
кто-то сидит
у кого нет имени, нет лица,
кому нет названия
метафоричность сломанных стульев
мебели, выброшенной из комнат
пустеющих улиц
снесенных домов
остатки обоев на разрушенных стенах,
остатки неба на фонарных столбах
насечки на дверных косяках
маша, 5 лет
дима, 9 лет
“наш дом сожгли враги”
“наш дом сожгло время”
“мы сами сожгли свой дом”
гетто на торфяном болоте
общий коридор, разрисованный лифт
консервная банка в подъезде у мусоропровода
(наш любимый дом сожгли мы сами)
под низкими потолками лежим, сплетенные
тремся чешуей, еле слышно шипим, плачем
на разложенном диване
на скрипящих койках
на несвежих простынях
лежим, сливаясь
лежим, застывая
комната, застывшая в янтаре
медленно плывет в дикой ночи
мимо заводских труб,
мимо обломков светлых надежд
мимо каменных изваяний
и призывно горящих вывесок у метро
человек, местный житель, растворяется в воздухе
закрывает глаза, сжимает бутылку пива в руке
постепенно растворяется в бытовом шуме
гаснет на всех экранах одновременно
быстро мигает, сжимаясь в точку
на камерах видеонаблюдения его больше не видно,
значит его больше нет
нигде
язык цветов
язык янтаря
забытый язык дикого неба
знаки тьмы нависают над нами
пока мы покупаем хлеб
боремся за выживание
пьем на кухнях
залпом, как будто в последний раз
кто сидит на месте охранника у камер видеонаблюдения
кто смотрит, как мы исчезаем
кто смотрит, как мы растворяемся в воздухе
кто становится последним свидетелем того,
как мы растворяемся в воздухе
как мы исчезаем