Виктор Качалин
ПИРЫ-МИРЫ
***
Когда мы с тобою сядем за стол, кто накинет скатерть
на наши головы – кто там, шутя, опрокинет стол?
В огнях, угощеньях и чашах – и горе, и море, и паперть,
и закусивший снегом невидимо перешел
хребет свой, твоё волненье, нелепейшую толоку,
что строит замки в пустыне, залив тела без числа;
реке не надобно плыть, она – от устья к истоку
ополоснёт все чаши, которые нам поднесла.
Сквозь моря прорастают горы глубокой чашей -
полнятся и проваливаются лавой;
но ещё полней твоей радуги свет легчайший.
Ты не будешь левой, не будешь правой -
каждый миг наступает без промедленья,
быстро падает наземь твоё белое платье,
нет забвенья и тленья - одно погруженье,
дай помедлить камню в твоих объятьях.
***
Река брала молоком да мёдом,
песками жемчужниц и взрывами льда;
её не убили тройные своды,
и плоть была как вода свята.
Река была любовницей и чистилищем
для душ и залётных тел,
и не верилось днистым илищам,
что всякому деланью есть предел –
а, когда запнулся шпажник удалый
и – ни сети, ни рыбака,
река проснулась и снова впала
в океан, где есть иная река.
***
Рыба, мечущаяся на дне,
знает разве о глубине?
Молния, падающая на дно,
видит ли сны? Снимает кино?
Берег к берегу не идёт,
возле устья вода не ждёт,
изливается вся – и вспять,
чтобы снова тебя обнять.
***
Солнца малый диск
сам внутри цветов
(лишь глаза закрой –
винноцветен, зелен,
ал до черноты)
пурпуром покрыт
мой приют в горах,
а багрец сбежал
вниз по склону дня
если поведет
зрячего слепой -
оба прямиком
попадают в сад,
где не видно птиц,
времени, минут,
где один сапфир
за десяток солнц
***
Прозрачен, сух и свят всегда,
как занебесная слюда
с водой подземной в мире,
иду, считаю провода,
и голубиная орда
иной субботы шире.
Навстречу мне,
упрям во сне,
трезвясь трамвайным бликом,
идет по темени листвы
обходчик пламенной Москвы,
твоим пленяясь ликом –
от Соколинки до Щипка,
а дальше – нет, труби: «Пока!»,
прощайся с тихим летом,
от холодов ясней просвет,
кольцо не вытянешь в проспект -
день препоясан, как аскет,
покончивший с поэтом.
***
Полднем ангел огненный Уриил
свет свернул и образом голоса был
Говорит величаво: «Полдня зима,
а полдня – осенняя куркума».
Говорит, истончаясь: «Полночи – тля,
а полночи – сверкающая земля».
Говорит: «Перво-наперво на локтях
доползи туда, где умрёт октябрь;
оплотнев, прозрачной станет сума,
где сидишь ты, лишённый весной ума».
***
Свет огустел на стыке ночи,
города поют на потеху дня,
мир – летящий поднос между этим небом и той землей,
опустевшей позавчера,
и расплавленные следы
не находят ни капли воды во впадинах тела.
Переправимся
на другую сторону,
где колонны упали, где играет лишь ветер в скалах,
где с диким яблоком дружит горячий мёд,
настигая вечное лето.
***
Святой Кевин небо держал и солнце,
но ему показалось: дрозд
свил гнездо на его ладони,
а из пальцев выделал мост.
«Так и стой, святой Кевин,
ты милее сосны,
с коей летит золотая пыльца,
солоней океанской воды
и холмов зеленей –
пусть птенцы увидят мать и отца;
а нам, чёрным дроздам, чуть доступно пророчество –
тебя убьют тиражом
любопытные чайки,
а не сборщики хвороста – обоюдоострым ножом».
***
От записок детских обид раскалился воздух,
Август гасит белым вином Сивиллины книги,
запертый храм Мира похож на голову сыра
с выщербинами веков там, где стояли знаки
нашего отсутствия и любови,
ни к алтарям привязанной, ни к престолам,
смытой песком в моря, где избыток и пенье.
***
Отнести ли золото, стребовать долг
или в жены принять сестру –
молчаливый Товий исполнит всё,
не мигнув лицом.
Молчаливый несёт награду в себе самом,
но ему огромную рыбу присоветвал Рафаил
не бросать, а печенью покурить, если входишь в дом
к сетевой сестре,
ведь её мольба крепче свяжет тебя,
чем земля и небо вяжут свободного и раба
в неразрывный ком,
и прозреет, смеясь, желчь золотистых глаз.
***
Не по моей войне гуляют войны
и радуга зеркалит словно Слейпнир
внезапно поскользнулся
не на моей войне показывают раны
и крутятся по-флотски макароны
как трубки междумирий
не из моей войны кинемаограф
украл последние парады
под Вифлеемом
раскручиваются рубины
покачиваются танцоры
а я – недвижен
и море раковины вбросит
и белизна каменоломен
сверкает в сердце
2014