Мария Скаф
короткой строкой
это когда зима, как упрямый осел, развалилась на рельсах,
на деревьях рассыпалась ягод корь,
сняв со счетов зеленочную ветрянку и любую иную болезнь,
круглый год этот город болеет вместе с тобой.
и тогда: электрический блеск натянутых линий,
высоковольтный вальс запутавшихся в рукавах одежды,
словно кто-то открыл в декабре окно для ленивого ливня,
скапливающегося между
ладонями - лодочками, держащимися друг за друга крепко
как голая ветка с веткой.
а потом тихим неводом из тихого омута вверх
морщинистая старуха тащит
тебя оттуда, где нет никаких стен,
в обычное. настоящее.
**
Твой выбор, когда память катится заводной юлой,
но не останавливается, не падает на бочок,
спрашивает "мама, я чей"?
"Мой,
а чей же еще?"
И уже никуда не деться, за собой нести,
заботиться лишь о том, как ее вместить.
Знать, что она рвется на волю, вгрызается в лежалый грунт,
и когда наконец оказывается тут,
через туннель твою голову заливает божественный смех.
Это и есть твой страх, который - известно - свет.
Ты исчезнешь, она все будет брести за тобой на запах,
сама поплетется что упрямая паства
до седьмого колена, а затем встанет на задние лапы
и попросит показать паспорт.
Как слон на каминной полке,
подставляющий мраморный бок огню.
я мгновенно тебя запомню
в долговременной, генетической сохраню.
**
молитва разводящего тиха,
как кивок, как подрагивание ресниц во сне:
"глаза коровьи, вечер душный,
так пошли же мне
с криком первого петуха
птичий язык, чтоб понять, чего им от меня нужно".
и он молится, выдыхая воздух со свистом,
"не приведи господь подобрать мне рифму к гобою и флейте"
знает - есть она, но потом начинается сущий ад, карнавальная ночь,
нескончаемая, неистовая.
разводящий проходит, шепча молитву, изредка останавливаясь у магазинов
**
Н. И.
тебя не пустят в долину Вислы,
где вода не капает с веток - в воздухе виснет
марлевым полотном,
где в башне из черепашьей кости
время не зная ни страха ни совести
прикидывается самым простым числом.
доберешься до разрушенной почты
на опушке пражского леса, где гниет табак.
"сара! я не вернусь этой ночью,
присмотри за дочкой.
тчк. твой иван, твой абрам-дурак"
дальше этой границы не ступить ни шагу,
жадно хватает узорчатыми руками подол зверобой.
когда дети заметят, что пропало вино из кос Элиягу,
уже ничего не будет между тобой и мной.