Илья Имазин
Нега
ОГЛАВЛЕНИЕ
1. В антологию здравиц и тостов
2. Чудо на пляже
3. Голубой ангел, или Гемофилия
4. Экзистенция
5. Эсмеральда. Перед портретом
6. Беатриче
7. Героине отроческих снов
8. Ручной кот
9. Вереск
10. Женщины в раю
11. Невеста Ветра
В антологию здравиц и тостов
Да сгинет червь, грызущий души наши,
И путешествие да завершится домом!
А чтобы мир стал и свежей, и краше,
Пусть дождь пройдет, сопровождаясь громом.
Да станет каждый вдох глотком свободы!
Пусть дождь омоет нас и смоет скверну,
Ведь для того Бог разделил однажды воды,
Чтоб посылать дожди на землю планомерно.
Да сникнет папоротник разочарований,
И хвощ раскаянья пусть превратиться в Розу.
Наш разум полон светлых начинаний,
Мы можем воплотить любую грезу.
Да стихнет ветер черных скал Харара.
И стоны из могил пусть прекратятся.
Молчанье ангелов, не знающих загара,
Отныне будет эхом раздаваться.
Да смолкнет соловей в саду под утро,
И сон любовников да завершится смертью.
На Солнце выгорят страницы Кама-сутры,
Воскреснут мертвые, поднимутся над твердью.
Да слезет с нас изношенная кожа,
И тут же обрастем мы шкурой тигра.
Устлав шелками наслажденья ложе,
Всю ночь мы посвятим любовным играм.
Да скроет ночь влюбленных силуэты,
Пускай оставят их тревоги и заботы.
И унесутся вдаль кабриолеты,
И туфлю Золушки в пруду отыщет кто-то…
Чудо на пляже
Бегом по пляжу босиком...
В руках – надувной крокодил...
Едва ли с тобой я был знаком
И, как зовут, не спросил.
Брызги огня – волн языки
Мое обжигали тело.
От первого прикосновенья руки
Ты в небеса улетела
(как Ремедиос Прекрасная – зачеркнуто).
Голубой ангел, или Гемофилия
Когда в открытое окно
Влетает бледно-голубой, –
Явившись вряд ли за тобой, –
Влетает Ангел в кимоно,
Ты пробуждаешься во сне
Меж голых побеленных стен,
И, нежно выдохнув «Марлен!»,
Подарок делаешь весне.
А поутру, проснувшись вновь
И комикс сна перелистав,
Глаза разлепишь и, привстав,
На простыне увидишь кровь.
Экзистенция
Это необычно. И это возбуждает.
Гул затихает. Полночь настает.
Квадрат окна во тьме безлунной тает.
Ты слышишь то, чего, конечно, не бывает:
Как сердце колет щипчиками лёд.
И ты встаешь, выходишь медленно из зала
И, в странном мире очутившись сразу,
Шатаешься, как будто возвращаясь из астрала,
И видишь то, чего доселе не видала:
Как дрожит отраженье на дне унитаза…
PS. В сущности, в нашем быту есть только одна бездонная вещь,
и это как раз унитаз...
Эсмеральда
Перед портретом
Ты больше мне не дочь, а я тебе – не сын.
Случилось то, чему и суждено
Случиться было: я теперь один,
Хоть и с твоим портретом. Все равно
Не твой он и теперь уже не мой,
Ведь ты не та, и я каким-то не таким
Вдруг сделался (какой-то не такой!).
И мы стареем, потому что спим.
А кто не спит – живет лишь днем одним.
Портрет твой, Эсмеральда, потемнел:
И в нем спустилась ночь, и над твоим
Изображеньем сумрак загустел.
Я сделал бы свою зарядку в темноте,
Но чувствуя, что где-то рядом Та,
Чья близость дорога мне, и что те
Черты лица сковала гладь холста, –
Нет, не смогу махать руками. Пусть
Никто и не увидит, пусть, как прежде,
Я твой ребенок, дочь моя, и грусть
Еще равна мерцающей надежде…
В один прекрасный день (с чего бы вдруг?),
В рассветной мгле, в чем есть, вскочив с постели,
И нарисую на картоне белом круг,
В нем облик твой – одним мелком пастели.
Не внешность, но томления безбрежность
Раскроется. Легко, непринужденно
На перекрестке наших взоров бродит нежность,
Но мир за мной, а за тобою – гладь картона.
Воображаемое ближе к нам гораздо
«Действительного» – нашего балласта.
Беатриче
Я шел по улице, себя опережая...
Тень впереди, казалось, отставала.
И плакал я, безмолвно вопрошая:
«Любовь!
Зачем несбыточной ты стала?!»
И неокрепший разум омрачала
Борьба мятежных духов, что гнездились
Во мне – во мгле, где все слилось: начало
Неотличимо от конца – роились
Огни, и бледная Луна мерцала.
Героине отроческих снов
Вполголоса, вполоборота…
Тихим отзвуком, тенью, намеком…
Или самой пронзительной нотой
В этой музыке темной, глубокой…
Мимолетностью жеста, остротой…
Безудержным порывом, потоком…
Прерывистым жарким дыханьем,
Сбивчивым ласковым пеньем,
Молчаньем, шуршаньем, шептаньем,
Журчаньем, волненьем, смятеньем –
Вновь и вновь повторю заклинанье:
Возвратись в мое сновиденье!
Ручной кот
Из Эзры Паунда
«Я отдыхаю в кругу красивых женщин.
Почему люди лгут о подобных вещах?
Повторюсь:
Я отдыхаю в кругу красивых женщин,
Даже если мы говорим ни о чём или о пустяках,
Вибрации, воспринятые незримой антенной,
Повергают в трепет и восхищение».
Вереск
Из Эзры Паунда
Чёрная пантера приближается ко мне
И над пальцами моими
Проплывают подобные лепесткам огоньки.
Молочно-белые девы
Приветливы в зарослях остролиста,
А их снежно-белый леопард
За нами следит неотрывно.
Женщины в раю
Фрагмент фрески
Ну, каково вам здесь, «наяды» и «сирены»?
К чему наряды в зарослях сирени!
Плоть, как и прежде, – наслаждение для взора,
Но перестала быть мишенью робкой
И в упоенье тонет, как в узорах Климта…
Невеста Ветра
Кто дал тебе имя в честь суженого твоего?
Ветреность – так мы привыкли тебя величать.
Но Ветер – лишь странник убогий
В садах твоего соблазна.
О, Воздушность! Звенящая пустота
На ветер брошенных слов.
Бабочек-однодневок улов –
Мимолетностей череда.
О, мгновений летучесть!
Легкость бытия,
Ускользающая красота…
Что нам останется после тебя?
Поспешная и прерванная мольба.
Молва. Суета...
И возвращается Ветер
К тебе, к своей возлюбленной.