Юлия Тишковская
служебные, комнатные, ездовые
***
добрые тимуровцы мои!
как ловко вы нарисовали крест на моих воротах!
теперь я знаю: вам нужна помощь
за мною не заржавеет
давайте погадаем на ромашке:
спасемся мы спасемся не спасемся.
давайте мы бутылочку раскрутим
и каждый, на кого она покажет,
расскажет нам, что любит в этой жизни,
чем держится в живых
(у Оли это - мармелад и кони)
мы выслушаем каждого земного -
что принимает он наутро аспирином,
с какой ноги встает
и продолжает танцевать на кухню,
и на лоток восходит как на трон.
ему еще один положен день
деревья, вам до нас не достучаться.
машины, нам за вами не угнаться.
вы нашу память на себе несете
пока ржавеем мы под этим снегом -
нелепые, занудные, немые.
таким и смерть зачем?
и вглядываемся в эту пыль и копоть -
когда же лепет наш заменит робот?
что принимать, чем успокоить сердце?
(попробуй у Аркадия спросить)
пока над этим домом белым флагом
красиво развевается бумага -
прощенья просит каждая таблетка
за то, что не сумела нам помочь
и вот поехали по кочкам, по кусточкам
и видим белый крест на каждом доме.
вся улица в крестах
мы здесь, мы здесь, мы здесь,
вот наша помощь.
вот наше ничего
***
так не хотела твою небесную манку.
выбросила ее в окно
на голову человека.
он пришел к нам,
по окнам определив дверь.
манна капала с его плеч.
я хотела избежать наказания.
хотела в парк и мороженого.
"спасибо", - вдруг говорит мужчина,
и шляпа на его голове расправляется,
и облака, подбоченившись,
смотрят, как в наказание
мы идем в парк
***
называла на "вы"
боль, смерть, любовь, время.
а они меня -
по фамилии
окружающий мир
первый класс.
чтение, письмо, окружающий мир
обступили со всех сторон,
обложили рабочими тетрадями,
окружили.
выбери меня, говорят.
мы знаем твое будущее, мальчик
а кошке Роми под партой
не нужны правильные ответы,
не нужны звездочки-наклейки.
она держит лапки-кулачки без когтей,
чтоб ее маленький друг
вышел из этого окружения
без страшных ранений,
живой, свободный,
не боящийся быть красным трамваем
среди одинаковых иномарок
Роми, ты хочешь детского кофе?
Роми, ты съешь за меня этот суп?
кошки не плачут,
не выдают себя
будут каникулы, Роми.
скоро будут каникулы
***
моей заслуги тут мало, - говорит.
просто я глажу там, где всегда болит.
а словами гладить не скучнее, чем пальцами.
вот и приходится их прощать.
а они прощаются и летят.
вот видишь, уже скрылись за ближайшим домом.
ты хочешь знать, что потом?
они превратились в зеленку, йод и перекись водорода.
и мы заживем
дорога с облаками
скажите, куда пропали?
а мы и не думали прятаться.
просто вы плохо искали.
смотрели там, где оставили -
в детской и под кроватью.
а мы так внезапно состарились,
чтоб не хвастаться.
и так случайно помолодели,
чтоб легче слушать советы
о том, как дать деру, уплыть, уехать
к морю и новому паспорту.
но здесь наши книжные катарсисы.
или это время так пахнет?
из живых так трудно воскреснуть,
особенно если впервые.
услышьте наши дурацкие позывные.
скажите: "Ну здравствуйте.
хорошо, что спалились.
думали, уже не найти вас.
а тут книжных полок глаза седые -
там вы и сидите.
нет у вас мнений, смирений, свершений и прочих стараний.
может, понравились бы Далай Ламе
и нам.
не успеваем за детьми следить вашими и делами.
что ж, отпустить вас,
чтоб дочитали?
перевести через эту дорогу
с облаками?"
мы не в коме,
не на коне,
не в поклоне и не в разводе.
не в воде и не в поле.
непригодны к неволе
и безучастны в свободе.
волоски в его бороде.
забились в тревоге,
забыли единственный номер,
по которому отвечают везде
как на стреме стояли и ждали,
когда управится смерть.
а потом на суде
отрекались от каждой точки,
продолжая ее в голове
так бессильно, так точно.
а что смерть? только хочет отбить кредиты
у пока что живых
а как долго листают твои блокноты -
не окажись банкротом
а как четко твои долги отбрасывают на счетах -
не притворяйся прощенным
ты стареешь,
и все труднее признаться маме,
что не сделал уроки,
что еще не обедал,
не мыл руки, нарушил многие заповеди,
вместо порядочной жизни прыгал по гаражам
такой лапочка
такой заяц
такой хам
а это, смотри, стало быть, твой дом.
а тут, под ковриком, твой аванс.
а если кто-то и спросит,
как мы живем,
ты промолчи и позволь ему
выдумать нас
***
Господи, я - твой пудель.
ты кормил меня,
вычесывал блох,
покупал ошейник
я смотрел, как цветут города,
как умирают книги.
где попало не гадил
когда я вырос,
ты отпустил меня
в космос -
безвоздушное пространство
принятия решений
стареет трансформаторная будка.
разноцветные шарики лопаются как почки
мы всегда будем бежать в твоей упряжке:
служебные, комнатные, ездовые
и на могиле этой собаки
тоже крест
***
у пруда на улице Кржижановского
выгуливают люди
лучшие свои тексты
тексты капризничают,
падают с самокатов,
постоянно хотят мороженого
потом звонят тебе
раз в неделю
***
возиться с хромой любовью.
что ей заполнить,
какие пустоты,
какие воздушные ямки?
сдай анализы,
оплати результаты
жить - как ходить на работу.
когда автобусы отправляются в парк,
а люди ловят субботы,
ты - отложенный старт,
нелепый подводник,
плавающий без карты.
что стоят твои слова -
роуминг в местах, где не ловится сеть
мы попались.
жалко дергаемся, невинно кусаем.
и нас отпускают, чтоб не смотреть
наказание недоказуемо.
благая весть как повестка
туда, где платишь за лишний вес
мыслей, стихов, песен.
и потом уже налегке,
в одежде на вырост
отправляешься сам выстрадать,
как другие выкарабкаются
***
постой немного рядом.
видишь, как она течет, —
электрическая энергия
можно осветить бензозаправку
или построить плотину
вода весело побежит в каждый дом
только будь близко,
только не закрывай шлюзы
мы ведь не оставим хороших людей
без воды и света
***
в нашем возрасте ну какие радости.
ходишь такой готовый ко всякой благости.
к любой кротости, к любой почести, -
это всего лишь почерк
вот еще радость - нашли выход на крышу.
сначала лезешь сквозь люк, потом стоишь, дышишь.
рядом какая-то тепловая труба.
все еще страшно лететь туда.
а на городе висят разные слоганы, -
каждый торопится быть особенным.
но твою рекламу и телефон
завтра заклеют новым чужим лицом.
это не так уж важно, не так уж страшно.
жить долго - еще не значит стать старше.
раскрашивать Дарта Вейдера желтым.
а сын смеется: да ты ничего не помнишь.
придуманный секс оказывается лучше живого.
заглядывать в чьи-то окна: ну что там нового?
все те же яркие чайники, стены.
а человек неприметен.
он ничего не знает и знает все разом.
сегодня включили солнце - и это одна из радостей.
вот так намечтаешь смерть - научишься жить.
и руки твои в пыли.
вот еще остается радость:
покупала пиво - спросили паспорт
***
спят.
один ты колобродишь.
ходишь вокруг да около
покоя.
махнешь одним рукавом ночной футболки -
вылетит ревность,
запищит, закружит,
впрыснет немного яда,
чтоб память твоя не свернулась.
будут потом чесаться
какой-нибудь Саша да Ира
махнешь другим -
вырвется гордость
и пойдет трясти белым платочком:
где у нас пыль завалялась?
ну-ка: все ль дети по лавкам?
все ли ты сделал как надо,
старый ребенок?
чем бы еще размахнуться?
ты же их выше, приятель.
что они без тебя могут.
пусть себя сами содержат
все, колоброд,
исчерпал ты
самое синее море.
жди, пока снова нальют.
утром наденешь себя ты -
молния застегнется, -
значит, почти не прибавил
вывести формулу труса:
вычесть и гордость, и ревность.
маленький серый комочек.
здравствуйте, это я.
весело нынче плескаться
в синей морской глубине.
нет здесь ни Саши, ни Иры,
ни занавесок в цветочек,
только свобода от кори,
совести и котят
да, я все сделал как надо.
я - подневольная рыбка:
все исполняю желанья,
кроме своих
***
дедушка на скамейке
в городском парке
все уже отпустил:
голубей, уток и воробьев,
всех обитателей этих воздушных мест.
сквозь бутылочное стекло глядит:
не Шекспир я, деточка, - думает, -
все со мной было по-настоящему
я садился и пил разные города,
разрешил себе умереть под забором.
внучата мои - ромашка и клевер.
ни в одной смерти не виновен,
ни в одной жизни.
актеры мои - муравей, головастик.
жизнь - футбольное поле,
а люди в ней - вратари
удар
опасный момент
гол
смерть моя -
карамелька
***
- наказал его Бог, сволочь такую, -
говорит тетя Света,
телефон прижимая к уху -
шея набок
Тетя Света - простая тетя.
Обо всем говорит как может.
И живет, получается, тоже
на свою зарплату
Если хам ты - так тетя Света
так и скажет:
и куда смотрели твои родные,
и чему тебя не учили в школе
Если вдруг одет ты слегка небрежно, -
ха! - тетя Света не лыком шита! -
тут же в хиппи тебя запишет,
волосатые и смешные.
Хорошо, хоть за мир мы, хиппи
Если пиво ты пьешь на лавке,
если всюду таскаешь книги -
тетя Света тебя осудит:
некультурный и шибко умный
Тетя Света, простая тетя,
для нее ворота открыты,
и ее небесное царство
Тетя Света, ты станешь светом.
Хиппи, ты станешь светом тоже.
Станешь светом и ты, "эта сволочь".
Вот теперь, наконец, мы можем
примириться и разобраться.
Посидеть на лавочке с пивом,
почитать друг другу на память,
улыбаться тому, кем были
и чем стали
***
часто думала о войне, о блокаде, -
как Коля Герасимов,
нахожу случайно машину времени
и попадаю туда, в самую середину
вожу сквозь эти звезды и черноту
маленькие куски жизни -
еду, лекарства, теплые вещи.
Гляжу, как они разбирают
невиданные пакеты из "Перекрестка" -
гербарий, занесенный в Красную книгу памяти
может, зря пугали фантасты -
дескать, не смей менять что-то в прошлом:
поломается будущее, схлопнется и взорвется.
где стояла твоя школа, -
глядь - черная дыра.
только дневник будет кружиться,
только тетрадь - падать
Алиса докуривает, торопит, просит занять свои места.
кассирша Нодира пробивает макароны и рис.
хрупок ладожский лед,
зато прочна цепь ДНК
вот что мы сегодня
делаем для вчера
***
мальчик рассматривает мусоровозы, бульдозеры, бетономешалки, -
что как устроено, где у них руль, где ковш.
вот и я вглядываюсь - пожалуйста, не мешай, -
как ты проявишься, если произойдешь
вот так идешь себе, и вдруг - бах!
ах, вот оно что! Здравствуй, заветная кнопка!
маленькая охота при открытых дверях.
слышишь, как дышит земля?
мы - легкие ее работники
если я буду хорошей, то не умру?
ха-ха, ну ты и шутница!
неужто слабо просто, нипочему,
без всякой надежды когда-нибудь переродиться?
какая прелесть: вот руль у меня, вот ковш.
а тут кто-то выцарапал свое имя
идет человек, смотрит вверх, ему хорошо.
умрет человек, смотрит вниз, ему хорошо:
солнце такое же теплое,
небо такое же синее
***
каждое утро апреля -
тоненький стук за окном.
дятел, наверное, дятел.
время его прилета.
дятел в шапочке красной
тихо стучит по утрам.
хочет кого-то спасти
или дорожный рабочий
где-то за домом соседним
нежно меняет асфальт.
старую корку сдирает -
новое дышит под ней.
милый дорожный рабочий.
чей-то восточный мужчина.
хочет кого-то спасти
сторож ли с погремушкой
ходит вокруг утра,
или седая хозяйка
мясо желает отбить
(мужу положено мясо)?
всё на земле словно дети
хочет кого-то спасти
дятел тревожные мысли
видит смешными жучками,
нашу кору излечил.
милый дорожный рабочий
бережно пласт открывает
чьей-то новой души.
здравствуй, седая хозяйка
и молоток твой отбойный!
станем мы мягкими сразу,
чтоб было легче земле.
сторож проходит неспешно, -
шутка ли - целое утро? -
если не хватишься сразу,
так и забудешь совсем
каждые странные звуки,
каждые смелые тени,
все, что вокруг происходит, -
люди, зверушки, деревья, -
чтобы спасти человека
***
как же их отобрать?
они все одинаковые
одинаковые, одинаковые.
стоят, перемигиваются
давай-ка в две шеренги стройся!
давай-ка бойся,
размножайся
нарисовали б для приличья
себе какой-то знак отличья
а смерть висит привычно низко.
а вы не знаете, надолго?
какие славные попались:
не отличить,
не наверстать
да, каждый дорог,
каждый зыбок,
за каждого теперь пляши
свобода воли
в смертном теле -
гляди, какая красота
тепло ли вам, тепло ли вам, ребята?
тепло, товарищ командир, тепло