Михаил Парамонов
Чарпо и другие
***
На багряный месяц
Буйный ветер дарит тёткам морским
Длинные ноги
Тётки забираются на чёрные валуны
Создают былины из пыли волн
***
Голубой тунец плыл, промеряя брюхом глубины,
А над ним проплывали синие льдины.
Так ладонями облака с высоты землю темнили,
Так следы на песке исчезали в набеге волны.
Плыл и видел,
Как маленький мальчик
Через дно зеленой бутылки смотрит на солнце,
Вообразив другой мир,
Где белые тигры - очень ленивые
Под высоченными ирисами высунули языки;
Плыл и думал об разветвлениях лучистых
На каштановых листьях.
Ведь это все нервы под кожей у той,
Которой дарил неполучившимся летом
Рубиновые васильки и голубой зверобой.
***
Волшебная Рыба-Молот
Живущая за большой волной
Тень твою в полную луну
Украшает амазонит
Солнце слепящее от охотников прячет
О Таинственная
Я край обрывистый
Обгрызающий пустоту
Съешь меня
Возьми огонь обратно в семью
Забери домой за волну
***
В мёртвый день
пахнет милори и сиеной
В мёртвый день
Эмоция в одежде из седых волос
Потушит фитиль в керосиновой лампе
Упавшие на землю рубиновые плоды
накроет тень
Дряхлое солнце скинет изношенное пламя
Продолжит искусство жить
***
Остановка всегда выстрел
Далёкий
В моросящем лесу
Ты вздрагиваешь
Всматриваешься через сосны
Но никого не видишь
Становится тихо
Под ботинками влажный мох
Воздух пахнет брусникой
Дым от сигареты неподвижно стоит
Над брошенной паутиной
***
Был ребенком. А кто не был?
Вот вырос, и все говорят: «Все пропил».
И за всей его жизнью
С немытым годами телом, солнцем прожженным лицом,
За всей грязной одеждой, повисшей гнойным рубцом
Так и остался ребенок.
Кто скажет ему: «Прости за все»?
Я пройду мимо.
Ты пройдешь.
Все пройдут.
Все пройдёт. ─
Ночь придёт.
И тогда с небес космический лайнер к нему подплывет.
Откроется дверь, и оттуда выйдет пьяный Матвей,
Скажет: «Забирайся! Полетим домой пить портвейн!».
***
Повозка с осликом останавливается у обрыва.
В плетёном кресле накрытый пледом старик
Открывает глаза, набивает трубку табаком.
Девушка в подсолнухах смотрит на луну.
Луна освещает обрыв,
Завитушки дыма от трубки,
Бледное лицо девушки...
Пока девушка тянет к небу руки,
Старик выбивает пепел из трубки,
Ослик шевелит ушами,
На другом краю галактики
В пыльной таверне «Муха цеце»
Два робота танцуют танго.
Призрачные моряки заказывают у Старика Эль Педро выпивку,
Расплачиваясь монетками с изображением повозки с осликом,
Кидают дротики в украшенную подсолнухами лунную карту.
***
В Брюгге сезон дождей.
Вторую неделю мужик и баба
Отсиживаясь в караоке-баре
Заказывают суши.
Мужик рассказывает бабе
Очередной бородатый анекдот
Подливает ей в чашку саке
Воспалёнными глазами поглядывая
на её острые в синяках коленки.
У бабы гееноподобный смех.
В тёмном полумраке заведения
Подвыпившая японская молодёжь
В разноголосии орёт хит Sex Pistols.
Мужик и баба смотрят в окно.
На улице психопат дождь
Показывает стриптиз.
Посвещается Хосе Сальвадору Альваренге
Иезекиль, скажи мне, в какой стороне наш Дом?
Какой сегодня месяц?
Мне кажется, время здесь остановилось.
Пятый день ты не хочешь со мною поговорить.
Ты обиделся на меня? Или съеденная медуза
Так сильно обожгла твоё горло?
Точно обиделся!
Но я не знал, что так произойдёт.
Мы ведь оба не знали.
Вспомни: мы договорились вечером выпить у Санчеса,
Встретить ночь и разойтись по домам.
Чёртова рыба! Кто её выдумал?
Иезекиль, ты помнишь чем пахнет земля?
Наша лодка стала нашей шаткой землёю,
А вокруг - столько воды,
Мы провоняли этой солёной водой насквозь,
Но так и не утолили ею жажду,
И черепахи смеются над нами.
***
Пока ты собирала
Коллекцию невыразительных голосов
Твой дружок повесился
Прибывал месяца три в ящерице
На болотах в Индонезии кружил облаком москитов
Потом родился в Осло
Слабым и невыразительным
Окончил школу
Стал вольным изобразителем
А ты побелела и сморщилась
Пьянствуя в кругосветных круизах
Встретила его на Мадейре
Видела со спины
Когда он рисовал
На ветви повешенное
Твоё обмякшее хрупкое тело
***
Тебе не было известно
Никому не было известно
Когда на вид любимая бабушка
Во время прогулки по лесопарку
Вытащив из коляски месячного внучка
Потащила его в лесополосу
Накрыв ладонью лицо
Ладонью подобной затмению
Вечно маячившей перед тобой
Ладонью Господа
По приказу которой ты начинала петь
Уставившись на свои пыльные сандалии
Подай мне голову Иоанна
Избавь
Спать в земляной норе
Подай
Мне так странно
Крестить себя на воде
Закрой глаза его
Чтобы не видеть
Обрадуй
Ласкать щекою
Бездыханного руки
Лысеющий преподаватель по сольфеджио
Который совратил тебя в 13 лет
Вылизывая языком твою шею
Тоже любил тебе петь
Нет тебя под водами озера
Не забрало течение глубокое реки
Нет в ловушках леса
В горных расщелинах и под выпавшим снегом
Нет среди диких мужчин и женщин
с детьми спящими у огня
Нет со львами и гиенами
с зебрами и антилопами
Которых ты так назвала
Нет с птицами
Которые прилетали к дому твоему
И ты каждой давала имя
Сгорбившись
Прижимая задушенного младенца к груди
Пробираясь по десятому разу через бурелом
Ты всё так же пела
Ничего не изменилось...
***
Изменилась
Руки держишь постоянно в карманах куртки
В глазах метель в словах ничто
На плечах коромысло что ли повисло
Или чёрт его знает кто обнял и в ушко шепчет что
***
В моей деревне один рабочий фонарь
Остальные вымерли
Каждый день по разбитой тракторной колее
Хожу на лесопилку
Шум от дисковой пилы в моей голове не умолкает
Он вроде злого другана грузит меня байками
Сначала я сопротивлялся но потом забросил всё это
Киваю башкой на его фантазии
говорю да да так оно и есть
Мне ни к чему его доказательства
Но что я должен отвечать на то что
Мужики ласкают друг друга в ночи
Бабы ласкают друг друга в ночи
Ангелы ласкают детей в ночи
И всё удовлетворены
Или
Любовь это когда ты довёл мамку до ярости
И она замахнулась на тебя рукой
Но посмотрев сверху вниз
Передумала
Я притворяюсь что задумался
Говорю угу
Дерево распиливается на двое
пахнет приятно
Он мне снова
Ветви тянутся к друг другу
Создают новые побеги и так из века в век
Но иногда вместо ветви прорастает цветок
И если он покажется пчёлам приятным
Из цветка будет плод
И если плод не поест червь и не поклюёт птица
То он созреет приманит ароматом обоняние Мирры
Мирра сохранит его исчезающую горечь для своего мира
Сволочь думаю я когда же ты заткнёшься
Беру в руки совковую лопату
Собираю древесную стружку
Сраное непобедимое электричество незаметно моргает над головой
Опутывает мои мысли
Вибрирует во внутреннем кармане куртки
Спутники творят чудеса поясняет дружок
Смотря на солярку в баке
Ощупывая себя в поисках спичек
Чтобы прикурить погнутую сигаретину
Воткнутую в уголок рта
Травит
Когда то я тоже был роботофилом
познал душу Синтетиков
Их душа одна на всех
Она подобна Светоносному Императору
Пожелавшему монополии над мирозданием
Синтетик это не просто новый Гитлер
Это Гитлер над гитлерами
И Он чудовищно привлекателен для людей
Сука говорю я умри
И яростно бросаю в угол сарая лопату
***
В театре на сцену выходят всякие
Сделанные из медной проволоки
Глины, дерева, папье-маше.
Выходят импровизировать
Плюшевые с пуговицами вместо глаз.
Но тебе запомнилась
Заурядная сеющая металлические семена
Кукла - огненный вихрь.
Она всегда играла свою роль
Спокойно, быстро и неожиданно
Чарпо
Шесть гринго направили на меня ружья и выстрелили
Падая с песчаного откоса нога моя была выше головы
Рука моя ниже ноги.
Я видел быстро приближающуюся каменистую твердь пересохшей реки,
Видел испачканное поднятой пылью бледно-голубое жгучее небо.
Всё перемешалось в безумной карусели и оборвалось.
То ли туча нашла на солнце.
То ли кондор покрыл своими могучими крыльями небосвод.
То ли гром ударил.
Молния дерево белое иссушенное повалила, и дождь пошёл.
Тогда я закрыл глаза и стал мертвее мёртвого.
И мертвее мёртвого увидел шестерых дружков,
Деливших у обрыва золото, принадлежавшее мне.
И гринго смеялись и шутили.
А я видел: первый с лошади упал шею свернул; двоих за дебош на площади пристрелили;
Четвёртого повесили; пятого лихорадка скрутила; шестой приехал ни с чем к брюхатой жене,
И в животе её я смеялся...
РафаэльЧейз Чарпо (2066-2104).
Родился на северо-западе Мексики в городке Энсенада.
За свою короткую жизнь прославился жестокими набегами с бандами киборгов на Лос-Анджелес.
Драматург, литературовед, историк, биолог.
Святой убийца.
На побережье Тихого Океана Святому Чарпо народ построил скрытый от глаз грот.
Там всякий нуждающийся может попросить о заступничестве и Чарпо иногда отзывается на просьбы верующих.
Гуманитарная помощь
«Что ты стоишь как набожный копт в очереди?
Ты рискуешь остаться ни с чем!» -
Кричат мне люди, которые проделали со мной неблизкий путь.
Я смотрю, как эти люди возбуждённо спешат к грузовику,
Подняв на руки своих измученных детей словно иконы.
Они вклинились в гущу таких же исхудавших голодранцев.
Те, яростно протестуя, закричали. Дети на руках - слишком слабы,
Чтобы плакать - они просто смотрят на потасовку
За плошку риса, лепешку хлеба и бутылку воды.
Я стою в очереди. Я смотрю на убогих скрюченных
Исхудавших от дизентерии молодых людей.
Старики просто не доживают до приезда грузовика.
Я спрашиваю себя: «Зачем я здесь?»
И вспоминаю о том, что у меня на руках лежит полуживой сын.
Мухи садятся ему на лицо, мухи бегают по мне.
С нами - Повелитель мух
Я помню, кто я. У меня есть имя.
Глотая липкую слюну, понимаю,
Что обратно вернуться сил не хватит.
Я стою в очереди. Я слушаю хаос голосов.
Этот нестройный Божий хор анорексичных ангелов.
Мой ребенок может не дожить до того момента,
Когда ему дадут батончик шоколада.
Так что я буду держать его на руках до конца
И, может, получу его порцию.
Мир переворачивается, когда в лагерь приезжает грузовик.
Мы, раскрыв прозрачные крылья, устремляемся к нему
За плошкой риса, лепешкой хлеба и бутылкой воды.
Мы - Поедатели Земли. Мы - акриды
С выпирающими из глазниц сияющими жемчужинами.
Я внезапно осознаю, что сильно прижимаю к груди руки,
На которых безмятежно спит рыжий Аллилуйя.
Мухи садятся ему на лицо, мухи бегают по мне.
С нами - прах. С нами - Повелитель мух.
Я помню, у всего есть названия.
Название происходящего сегодня произносится легко.
Глотая липкую слюну, слушая неустанный гул насекомых,
Вижу великолепие нестройного Божьего хора анорексичных ангелов.
***
Во сне я видел Иешуа
Или это был тот кто представился им
Лицо его было безмятежным
Я спросил его что ты делаешь
Он показал мне карусель
В креслах на длинных цепях
Сидели апостолы
По плавному взмаху руки
Карусель приходила в движение
Слева направо
Справа налево
Апостолам было весело
***
В последние десять секунд
На фоне синего и зеленого
Все увидели пастушка на пригорке
Его тонкие пальчики
Ловко зажимали отверстия на дудочке
Он что-то играл
Звука не было
***
Когда на небе открылись врата рая
И все избранные вошли в них
На земле наступил мир