Егор Моисеев
Мосты между волнами
1
Я иду не в кабак, но в «К&Б»'ек,
зажимая под мышкой
(чуть не сказал «прижимая к сердцу»)
извлечённые
из
ксерокса
результаты анализа крови.
И анализ крови на ВИЧ и проч.
показал, что я не в числе
несчастных, которым нельзя помочь
ближайшую тысячу лет.
Фредди Меркьюри, я не с тобой,
Айзек Азимов, извини,
и
сегодня
я
отнюдь не с тоской
покупаю
бутылку
вина.
Небеспричинность веселия
в том,
что неделю назад
я ночевал в обжитой, обшарпанной
общаге лимоновцев,
а наутро обнаружил
порез.
2
Ты догадаешься, если пройдёшь
по тишайшей из улиц,
что рифмы — пи**ёшь
и ритмы — пи**ёшь,
и мы обманулись.
Снег под ногами звучит как щелчок
фотоаппарата.
Здесь
без ритма всё Ок,
ничё,
может и рифмы не нужно.
3
Мы
ехали
на Убере,
когда я сказал:
греки не использовали рифмы,
поскольку
видели в строках
метафору волн,
неповторимых
и несопрягаемых друг с другом.
Наверное, сказал я,
для них
зарифмовывать стихи
все равно, что строить мосты между волнами.
И вообще,
мне кажется, чем свободнее форма,
тем вернее описание моря,
обременённого только собственным ритмом
— как строка верлибра в приближении,
и монументального, цельного —
как строфа неконвенциального стиха
в мелком маштабе.
Ей понравилась идея.
4
На загоревшемся экране телефона:
Vk
2:39
{Пользователь с именем римского полководца]:
«Напишите как приедете
Я встречу»
5
Ветрено. Метро закрыто. Негде переночевать
Спросили у друзей,
куда вписаться —
ничего.
И не вспомни я
о знакомом националбольшевике,
не знаю,
где бы мы остались
на ночь,
и какими бы оказались
результаты анализа,
и какие стихи я бы сегодня сочинял.
Однако обошлось.
Поэтому
эту
поэму
я посвящаю
второкурснику Литературного института и борцу за свободную
Россию —
М.Б.
6
На подоконнике пустые:
бутылка водки,
коробка сока
и пачка хлопьев.
На кровати:
осколки -
то ли плитки, то ли вазы,
клетчатая шаль
и
нагревающийся электрочайник.
Она оттряхивает шаль,
а я
подметаю полы,
думая, что веник —
единственный из предметов быта,
за сотни веков
не претерпевший никаких изменений.
Разве что прутики
теперь связаны
не верёвкой,
а изолентой.
Заходит партиец,
вручает мне «Словарь античностей».
(Мы сказали ему, заселяясь,
что намерены готовиться к экзамену).
Я же даю ему сборник Андрея Таврова.
— Спокойной ночи. Отсыпайтесь.
— Спасибо тебе. Спокойной ночи.
— Добг'ой ночи.
7
Смотрю
за стекло и тепло:
а далеко ли до земли?
По-над (непонятное «по-над»,
но именно оно)
детской площадкой
летит картонка.
«Рифмы — пи**ёшь,
ритмы — пи**ёшь…»
Она смеётся:
— мой ритм ... АХАХАХАХАХАХАХА.
Мой первый верлибр,
Слюнявый верлибр…
Хорошо, по-твоему, описываю море?
— Да. а если так? — говорю, зажимая её голову в ладони;
на первую долю удар посильней,
на вторую и третью — слабее —
«Вышла из мрака младая с персями пурпурными Эос»…
8
Проснулись в час открытия метро.
Умывались, глядя в
осколок зеркала,
и я заметил, что наши глаза
краснее наших сосков.
А ещё я заметил,
что из шеи ноги
у меня капает
кровь.
9
Но кровь
всё отрицает,
поэтому — «К&Б»'ек.