часть 2
перевод сборника македонского поэта Истока Улчара
ИНТЕНСИВНЫЙ КУРС АГОНИИ
(2016)
Стихи, написанные поверх конспектов по химии;
читать в автобусе
РАЗУМИХИН
Я вижу моего друга в пивной бутылке,
из которой он недавно пил.
Я читаю моего друга в словах
его любимого писателя,
которые тот однажды произнёс.
Я слышу моего друга в пластинке
Тозавца,
которую он подарил мне, прежде чем отселиться.
Я приветствую моего друга в пластинке
Да Джака Накота;
(это на её презентации
мы познакомились).
И мне кажется, что я чувствую
дым его сигареты.
Мой друг, он повсюду в моей комнате,
и неважно, сколько рифм, сколько splitов
и сколько tagов отделяет нас друг от друга.
…читать на митингах
ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗВРАЩЕНИЯ
Человек нажал кнопку.
И вырос мох на всех сторонах света,
листок заменил кактусу колючку,
а у баобаба уменьшились корни.
Синие фрукты выросли на деревьях.
У самцов появились матки,
были клювы, а стали губы,
рыбы покрылись шерстью.
Бабочки украсились титановыми крылышками.
Порвались дождевые капли,
из зёрнышка града вырвались молнии,
туман превратился в плазму.
Солнце зажгло Луну.
Всё было под контролем
человека и его машин.
Метрополис
Наш отец
нас бьёт по стеклянным глазам,
он не хочет, чтобы мы смотрели.
Мы ему нужны
слепыми.
Мы
его рабы,
его роботы,
прислуга;
Мы
его клоуны,
джокеры,
его курвы;
Мы его марионетки,
невидимые нитки
тянутся в подземелье.
Там он показывает нам
немые фильмы
в переводе на странные языки.
Граммофонную иглу он ставит
на царапины,
мы слушаем:
одно и то же повторяется.
Он сверху посылает нам
дырявые бумажки,
«книги, – как он говорит, –
набраны шрифтом Брайля».
И мы чувствуем себя прекрасно.
В нашем Метрополисе
без Супермена.
Молох
Строит фабрики из наших сердец,
трубы торчат из ушей.
А дома наши полнятся дымом,
жидкие химические отходы
текут в наши почки.
На телах наших
чёрными чернилами
пишут свои мемуары
сильные мира сего.
В воздухе пахнет
сибирским снегом и Zyklonом B.
Его войска маршируют
по нашему чреву,
артериям и венам.
Мы добровольно покоряемся
Его системе,
Его религии,
Его новому порядку.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Я дома
в облике потерянного Сверхчеловека,
я готов завоевать паркет,
но хочу спать.
Меня щекочет солнечный зайчик.
Мой Apollo 50
из стронция,
я улетаю на Марс
колонизатором.
Теперь я химик,
пойманный в два треугольника
арабскими инквизиторами.
Бутылочки, шишечки, палатки
гуляют под копытами козла,
рисуя число дьявола.
Я чувствую, как флаг
моей Отчизны
меня душит
и мешает видеть.
Я уже прикован цепями
к серой стене солнца,
и человек в униформе
хочет распотрошить меня.
Он разрывает мне кожу,
ведёт на другую сторону,
и я засыпаю на матрасе
из пепла идеологий.
Спокойной мощи!
Читать на кладбищах
Естественный отбор?
Вечер после дождя,
на асфальте улитка.
Быстро прошёл человек
и убил маленькое животное.
Хруст его дома – вскрик немой смерти,
нож для тишины.
Человек поскользнулся,
но оправдался:
«Побеждает сильнейший».
Человек, который убил улитку,
продолжил свой путь.
СОЧУВСТВИЕ К ВОДЯНОЙ ЗМЕЕ
Не бойся, милая!
Плыви сюда!
Я не боюсь тебя.
Я знаю, ты не сделаешь мне больно,
в отличие от тех, что боятся тебя,
только потому, что ты выглядишь опасной.
Как бы ты могла навредить мне?
Чем бы ты могла навредить мне?
У тебя ни яда
ни сильного тела,
чтобы навредить,
убить, уничтожить.
Плыви ко мне!
Обвейся вокруг моей руки!
Пока ты испуганно ложишься
на мои тёмно-синие вены, я чувствую,
как по ним течёт твоя судьба.
Много нас таких по всему миру,
из-за собственной ограниченности
люди бегут нас,
наш род вызывает у них страх и отвращение.
А у нас страшно –
быть отторгнутым от своего вида.
Они боятся нас,
боятся того, как мы ходим, как мы говорим,
как ведём себя, и как думаем,
боятся того, что мы чувствуем,
того, что вызывает у нас смех,
и того, во что мы верим.
Наших корней
И кожи нашей боятся.
Поэтому плыви ко мне, дорогая,
Ещё, ещё ближе!
Прими же моё сочувствие!
ВСЁ, ЧТО ОСТАЛОСЬ МНЕ ОТ ПРАДЕДУШКИ
три ордена,
парадная сабля,
несколько чёрно-белых фотографий
и миллион прекрасных воспоминаний
БОГИНЯ
Рядом с Тобой
я верю в существование
совершенного круга.
Рядом с Тобой
я понял теорию
бесконечной вселенной.
Рядом с Тобой
смертные теряют рассудок
и укоряют себя за то,
что не встретили Тебя раньше.
Ангелы впадают в транс
и, обкорнав крылья,
слагают о Тебе оды.
Дьявол мечтает Тебя похитить
и увести в свои тёмные покои,
боги, зардевшись, падают ниц,
плачут, как дети, от восхищения,
умоляя простить их
за гордую мысль:
будто они одни
властвуют.
Рядом с Тобой
я могу
вечно хранить
последний комочек воздуха во всём мире.
Рядом с Тобой
даже смерть – подвиг,
лёгкий, как выдох.
КЛАРК КЕНТ
Каждый вечер он засыпал под Небом
Мира, а просыпался с первыми лучами Надежды. (Живко Грозданоски)
Никто не знал, кто он.
Никто не обращал на него внимания.
Никто его не замечал.
И в тот день,
когда он собрал чемодан,
надел
старое пальто
и чёрную шапку,
когда он ушёл
быстро, как и пришёл,
даже тогда
никто его не увидел,
никто с ним не поздоровался,
никто и не понял,
что в мрачном влажном подвале
заброшенного ветхого здания
существовал человек,
который чувствовал,
думал,
жил.
Никто не вспомнил о человеке.
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah