Дмитрий Волковой
Субъективная сторона
Сорта яблок
Сорта яблок — формы вины.
Боровинка, Антоновка, Орлик.
Кислота на совести, ком в горле.
Яблоки в корице и стакан воды.
Продли мне жизнь, а я твою продлю.
Продолговатый розмарин
Прокалывает цимцум.
Смысл «malus» раздвоен.
Запретным плодом было, несомненно, яблоко.
Осознанный и самовольный
плод — совмещение себя самого и
преступления.
das Eselsohr
Экология прав и механика практик, стремясь под настройку души,
обваривают лестницей иерархической, плакатным сводом принципов вещей
весь неожиданно электризованный ореховый объём головы.
Пантократор вторгается туда как в помещенье: ветер так привык.
Оттепель. Простое слово. First things first.
Осмотр места переводит ум на лаконичное «а просто»
как на ответ к вопросу смыслов, стимулов и органического роста.
Без толики ограничения и вируса — ни сна не произнесётся.
Так этот микромир забродит в поле реализма на дрожжах,
Покуда геометрия и обожение в пятнистых радужках лежат.
Не книги тут, не сроки, не стрекозы на прудах,
а стар и млад в том смысле, что никто и никогда.
Круглёный корешок преобразился в солнечный карниз.
Ты просыпаешься под вечер и бытийствуешь как рыба
В предвечных водах: ты забыл закладку положить. Необъяснимо.
И это точно нечто, выдавленное из.
сайдмены
почему ты включил без меня
легко надкусанные смыслы
священных хрящиков звуковых фантомов
стремглав прыгучих
посреди морошек и туч
золотых перепёлок
superficies solo cedit
Микрофизика власти на бёдрах и на локтях
ёрзает, цитрусом продлеваясь на свет.
Орга́н поразительно обнажает схождение и расхождение
тварного и уже нет —
а именно надземный переход
от существований без запинки и т.д.
до торможения души в самой себе.
Это и есть дихотомия живой воды и мертвой.
Все в конечном счете вода.
Так орга́н оккупирует сущее. Так что всё в итоге — орга́н.
А органическая химия — подслушивающий капельдинер.
Лимонная косточка и лимон.
Георгий Иванов на ароматных снегах
в вагоне. Как в швеллерном ящике потайном.
esprit d'escalier
Кто здесь самый неотчетливый, смазанный, покорный миру
недоснятый фотоснимок, упакованный в дожди
с еле слышимым на ухо
напечатываемым пальцами всевышними
сожалением? Деревья,
сникерс, кошка, постеснявшийся вступить
в другое дело лестничный ходок,
от холодка и огорода дальний или здешний,
катастрофически напутал чувство окончания —
и любви.
Эта коричневая карта
бескрайняя и оттопыренная где не надо
заслуживает всех особых мест,
особых мнений, знаний где ты есть,
чего не пишешь, жду как верный
приезжий попугай в обнимку с золотым загаром
верховным. Солнышко украло
мой mental landscape. Слабый планетарий
стал обособленной структурой. Нежностью
в ней пахнет интенсивнее, чем где бы
то ни было ещё, бери угадывай
его расположение.
***
Знак второго шанса, переписанный крест-накрест.
Долгий зимний прикус цитруса в простуженной гортани.
Приказ продолжить жить как живность. Это Nachfrist.
Как ты осведомлен
о манких обстоятельствах, где длительность не продлена,
о выпуклости жизни (тело с мраком-темнотой вдвоем)?
Как ты
осведомлена?