Вадим Дергачёв
Мой парикмахер умер
***
Мужчины приходили в этот Дом,
Как на служенье,
Впрочем,
в любой
дом
приходишь как на службу.
Потому
что тратишь время жизни.
Целовали
Ее.
Обнимали
ее и целовали.
И каждый
Заглядывал в глаза.
А что же вышло?
Да только
время тратили
Ее.
Светлое время
уходило вместе с ними.
А кем была ты?
Кто была?
Куда ушла?
Куда и сами
Ушли они?
Бог весть…
***
«Что это за люди,
Что это за люди, мама,
В сером утреннем тумане?»
Ни разу не было, чтоб не пришла весна.
И без подарков
никто ещё ни разу не остался на день рождения —
без солнечного света и тепла.
Никто ещё не плакал день и ночь, да так, чтоб пропустить
и все закаты, и все рассветы —
и не заметить солнца свет и
лето.
И плакать так, чтоб некому помочь.
Ни разу не было, чтоб дождь шел год, и два,
и тучи навсегда пришли на землю
и умерла земля, и плачу внемля,
на ней бы больше не росла трава.
Ни разу не было, чтоб не пришла весна.
•••
А может быть люди, которые улыбаются больше других,
не умрут?
Может они останутся?
А потом, раз — и они тоже умирают
И ничего не остаётся.
Остаётся только, что одни улыбались,
А другие нет.
•••
Мой парикмахер умер,
Мне негде больше стричься,
Моя кошка ушла за радугу вниз,
Мои ноги танцуют так, как будто я лишний,
Мое сердце стучит, будто там пианист.
И не выпьет текилы моя златовласка,
И мои стриптизерши уже все по домам,
Мой отчаянный поезд идёт прямо на красный,
У моих машинистов клапана пополам.
Мой доктор мне скажет — не выходи из дома,
Мой мастер мне скажет — твой путь только вниз,
Моя Любовь мне скажет — мы даже не знакомы,
Святой отец скажет, что я сатанист.
Ах, мама, мама, мама, сколько этой жизни?
На красном красивым не нужно танцевать —
На синем льду синими губами
Отчизну
До голубой синевы
Придется целовать.
Ах мама, мама, мама,
Не будем больше плакать,
Мы будем только прыгать, бегать и скакать,
А если нас не будет, по проступившим знакам
Другие дети будут все это продолжать.
•••
Женщины и дети.
На длинном диване перед телевизором
Лежат женщины и дети —
Кто-то спит, кто-то смотрит на экран, кто-то в экранчик своего телефона,
На телевизоре даже не фильм, а компьютерная игра,
Дети, все,
Увлечены игрой.
Боже, как все они красивы —
Женщины и дети.
Мужчины, рядом, за столом,
Не торопясь пьют коньяк.
Мужчины, здесь
Не очень важны,
В общем.
С правого угла этой картины
Идёт паутинка, или начинается трещина...
Плевать!
Мы ее сошьем!
***
Летом здесь курила женщина в платье, затем девушка в куртке, и теперь — женщина в пальто из драпа. Да да, я знаю, что это одна и та же женщина, на одном и том же месте, у школьного забора. Но это ничего не меняет. Ничего. И это навсегда, маленькая вечность.
***
Тарелки с едой — это особенное чудо.
Например, ты видишь рыбу — и потом только хвост и голова от рыбы.
От греческого салата остаётся только немного зелени на стенках и сок в чашке.
Плов хорош тем, что желтые разводы на тарелках неизбежны и морковка, с краю,
у тех, кто ее не очень любит.
Вино — оставляет след на стенках бокала, в особенности красное.
Про вино можно бы сказать немного больше,
Но холодное мясо на досточке, которое режешь большим ножом,
Переключает на себя внимание.
Соленая и квашеная капуста — ее можно брать рукой
И на пальцах останется след,
В общем, великое чудо еды так же трудно разгадать,
Как, например,
Поцелуи, любовь.
***
Айгуле
У младенцев рубашки шьют швами наружу, чтоб не натирало.
Вот бы так и все остальное в жизни — швами наружу,
оно может не так красиво — но не так натирает.
***
Я бы хотел научиться жить безопасно,
Без дрожи листьев,
Без подмороженной осени,
Впаянной в снег на обочине.
Мне
Все ещё нравятся люди на улицах,
Здесь вообще ещё
Можно любить людей,
Здесь вообще ещё многое можно —
И вдруг ты ушла, совсем.
Конечно, лучше бы было
Если бы отношения у нас были похуже, как говорят — ну, вы понимаете, сложно с родителями.
У нас — не было сложно,
Если бы я мог, я бы печатал для тебя твои собственные деньги,
Но они не понадобились.
Я бы спрятался куда-нибудь, если бы сердце вдруг не попало под колесо
Детской коляски,
Такая случилась история,
Поэтому я остался.
Ну, ты там не грусти,
У нас все хорошо, вообще-то,
Если, конечно, есть
Какое то —
там.