Звательный падеж
Маргарита Ерёменко
Километры ржавой крошки
Испаряются и тают.
Говоришь – промокли ножки,
Смотришь – ангелы летают.
Бессловесные, незлые,
Чем-то на котят похожи.
А глаза-то – голубые,
А мороз-то – все по коже.
***
Номер, с которого ты звонил,
Имеет весьма нетоварный вид.
В хлам сигареты, напрочь – огни,
Сладкий ты доктор ты мой Айболит.
Йодом болит и уже горячо.
Молча идешь как повестка на фронт.
Молча и дешево. Я ни при чем,
Если себя за себя выдаешь.
Сам ведь учил вымораживать дни!
Колется? Цифры стучат об лед.
Я не при чем, если это они
Знают, как сердце себя выдает.
А позвоночки без ручек молчат,
А позвонить – ни жена, ни сестра…
Гонишь на скорости сто пятьдесят,
Гонишь и гонишь да куришь «Петра».
***
Ты не выдержишь испытания мной,
и– когда я в сотый рай не умру -
пройдешься по мне со своей любой,
пугаясь сам за мою беду,
хватая руки, как воздух, ртом,
жалеющий – дольше прячь – наготу
всю – непрочитанную потом,
смеющуюся в мае. Ту.
***
Получи по заслугам: теперь все сестры с серьгами —
ты возишь на «Форде» жену, а я вновь бегу до аптеки,
хлюпаю носом. Краеугольный камень —
это все то, что между. Как заговорщик некий.
Прячу лицо в подушку, чтоб только тебя представить,
вот набираешь мой номер, имя мое говоришь...
Холодные волны вспыхивают кострами.
И, в общем, неважно, с кем спишь, если просто спишь.
Я же простой синицей в ладонях твоих сидела,
день наблюдала деньской, а к вечеру — улетай!
Я не хочу по заслугам. И, собственно, в этом дело.
Не размыкай ладони, губы не отпускай...
***
Приезжаешь в ливень, потому что любишь
Старые приметы. Чтоб уйти – предлоги.
Говорят, что вместе любящие люди
Забывают смерти, Бога и дороги.
Вспоминают милых. Да не повернется
Язычок, а речи в тишине дрожащей
Мотыльками тают. В глубине колодца –
Звездочки на небе, на погонах… Чаще
Медленно опустишь голову на плечи,
Правою прикроешь то, что сильно бьется.
Ласково обнимешь. Стиснешь зубы крепче.
И пойдешь, сутулясь. До свиданья, солнце.
***
Зацепились одной свечкою в лесу,
Только дождь все прижимал нас к земле,
Чтобы под прикосновенья уснуть
И тихонько под ладонями тлеть.
И нанизывать любые слова
На кольцо соприкоснувшихся рук;
Чтобы дал Господь часок или два
Постоять с тобой на этом ветру.
***
Будем снова снежные городки
На дома похожие. С белых крыш
Листья новогодних афиш легки —
Тяжелы шаги мои. Ночью спишь,
И мигают в раненой пустоте
Имена, звенящие Минздав.
Прикипают на сердце да не те,
И сказать-то некому: «Ты не прав!»
Сквозь ладонь проступает его рука,
Но не взять, не вытерпеть… Дураки!
Тихим голосом белых палат у ки-
-нотеатра имени Спартака.
***
Не успел и подумать – с языка сорвалось: «Малыш…»
Удивленно взглянула: кого бы он так называл?
Это такой обычай – когда по ночам не спишь,
Думать о прошлом. Был и такой сериал.
Зыбкое счастье – прикосновенья ловить,
Словно малька золотого. И – крепко в руке зажать.
Это такой обычай – до холодка любить.
До холодка под сердцем. И – не суметь удержать.
не отвесть
-1-
ни женой ни твоей ни его
стать бояться когда-нибудь
замерзает больней всего
прежде теплая круглая ртуть
расщепляется вещество
существуя но вышел весь
не женой не рабой его
ни твоей ни его не здесь
стать и слушать когда-нибудь
развороченная стена
заколоченная вовнутрь
и не выжившая одна.
-2-
вот и зашили реки
прожитые во вне
рыбы и человеки
звери и птицы снег
помнят прости остаться
голого по(ловца)
страшно как целоваться
стыдно как от Отца
не отвести (остаться)
не переспать (как есть)
стыдно как целоваться
страшно как не отвесть.
* * *
будь со мной говори
это они восстают
звезды и корабли
тише чем я люблю
тише чем просто я
утром ли ночью ли
маленькая моя
вот они
вот
они
***
Чудотворное оно дерево
Вот и растет мается
Вот и болит верою
Вот и живет кается
Листьями листьями ивами
Тонут плывут лебеди
Врастают в круги синие
Богом своим и деревом
Боком похожим на облако
На простыню белую
Словно стоишь около
И самолет делаешь.
***
печальные после любви
навеки стоят на балконе
как Спасы стоят на крови
как воры в законе
балканку в руках теребя
босые морозят ноги
вздыхают как люди в себя
и плачут как боги.
***
Тьма растет под окнами
Господу и детям
все с глазами мокрыми
и за все в ответе
мать отец неузнаны
дом горит и стынет
а откроешь – вот они
буквы-то простые.
***
Ах ты, маленький мой, говорит Марго,
И улыбается, щурит глаза, смеется.
Стрелки выгнуты туго, летят высоко.
И попадают в цель. Как водится, как придется.
Как приедешь, мой маленький, как придешь -
Я ничего не готовлю,лежу на кухне.
На метре квадратном зеленом любимом твоем -
Самое проходное место на нашей кухне.
Черные ночи сменяются белым днем,
Долгие взгляды сменяются крепким чаем.
Только вон там, левее, не спит зверек -
Теплый немой – он твой, и не приручаем.
Потому что откроешь небо – а там зима,
Потому что замок сломаешь – а там свобода.
Маленький мой, маленький мой, ма…
Не отпускай меня в это холодное время года.
***
… теперь я знаю, где проходит граница льда,
там, где подумав «нет», говоришь: «Да»,
где настольной лампой в ночи говорит, горит,
растекается тело луны и балкон открыт,
и ты куришь «Петра», а дым сигарет…
(и вот я опять с тобой спорю, кутаюсь в одеяло, забираюсь на кресло с ногами, мотаю головой «нет»).
Тише! Тише – вместе с нашим дыханием в комнату проникает она,-
Господи, господи, сколько же это можно!
Как я ждала ее всеми порами своей уже не совсем смуглой кожи, -
Весна.
И лицо твоё уже на моих руках,
Я глажу волосы, ты руки целуешь.
Страх.
Этот огонь горит, пока он горит.
Эта весна жива, пока заживает стыд,
Как свежая рана, как Китеж-град под водой –
Любишь – не любишь, а вслух пропоешь – живой;
Тысячи раз умираешь – и вслух промычишь – она,
Словно окно, раскрытое в нас –
весна.
Там, где ты тысячу раз решил: «Нет!», заорёшь: «ДА!!!»
Теперь я знаю, где ты,
где граница льда.
***
Вечно вот так вот первая
Заговоришь Богу:
Господи, Господи, белая
женщина и дорога...
И в запотевшее зеркало
Выдохнешь слово в слово:
Я ничего не сделала.
Я ничего плохого.