Вера Воинова
архивный цвет
--
чей архивный – по счёту
но как хлеб и холка
их чужой, он первенец в роду,
вдруг что-то в доме:
подлокотник разжёг
снег или исламский конфликт
из угла губ вынимая чувство брата
или чувство костра
что же чище из них
под коленом ища
«мы долго и с толком срезали»
--
я вижу
что прольётся
машинное масло
аберрация моя
на ваши пыточные механизмы
бестолковое заикание
из органов речи и слуха
ваших
на мостовую мозга вашего
из топки в уста
бестолковое повторение золы вражеских сил
икра, жижа и сор
--
из бетона в списанном деле
неизвестный тянулся цветок
--
А кто спросит с вас в архиве? здесь
от вида имён собственных, чисел
что ни расскажет нам каждый
5-й черпак;
кости все зоркие, знают
икру, жижу и сор, раннее «я» в братской яме
но язык-росток как будто им неведом.
вы же сюда не приходите
с тем я доброго дня вам желаю
--
только нежные оды пою соловьиному камню
как в карельском лесу я связал тебя и застрелил
тот упрямо тебя раскопает,
кому ты сдалась загодя
мошкарой из подшивки архива.
ничего не стрясёшь над моими руками
только в глазницах ветрено, тёпло
есть там красный громоотвод, 1
провод в гулкое здание
--
проведи время сквозь гулкое здание
проведи как в кино
и оставь в коридоре бельё
там не вспомнишь, зачем
уронил я однажды на доски письмо
или в лёгком укрылся подполье
--
«эти стихи так напоминают
внутриутробные стихи, нарциссы,
не правда ли, как не в нашей общей
действительности, где
я не знаю, <Лара?>, ты всегда отвечаешь
ты – нарцисс, сын авеля,
Авель долго становился женщиной
под сердцем вам по очереди носят воду
повсюду в комнатах там хаос
он меры разоренья не знает».
(…)