polutona.ru

Пытаясь объяснить то, о чём вскоре расскажу, я окончательно запутался. И, хоть я не рассчитывал на сколько-нибудь внятное изложение, нет, но и такой неразберихи не ожидал, надо признаться. Надо признаться, потому что, если не признаваться и вертеть бесполезной головой, отрицать непонимание, если отнекиваться, пятиться, то упрёшься в стену. Многие упорствуют. Обыкновенно, в таком отрицании настолько забываешься, что уже бежишь спиной вперёд, мотая головой: нет, нет, я сейчас разберусь, сейчас я пойму, и вдруг встречаешь спиной твердь и холод, а затылок, и без того треснувший в некоторых местах, ударяется с размаху о стену. Однако, это подходящий момент. Здесь можно шагнуть вперёд, в то, что пытаешься рассказать, в чём путаешься и захлёбываешься. Ничего что голова дала трещину, что ещё кроме трещины она может дать. Всё твёрдое и негибкое, рано или поздно, треснет, это надо признать. Да, это тоже надо признать. Но кому это надо? Кто требует этих констатаций? Если бы я знал, то не спрашивал бы. Или спросил бы, непосредственно, того кто требует. Я бы спросил его: что если я не разберусь? Что ты сделаешь? Как бы он ответил мне? Вероятно, посредством проговаривания тех или иных слов, которые, разумеется, сложились бы в какое-то сообщение. Спорю, этот текст, был бы однороден и подобен себе в любом отдельно взятом моменте. А что я? Думаю, я бы испугался - страшно, когда вокруг тебя много похожих вещей. Кошмар самоподобия погрёб бы меня, если бы, в ужасе и попыхах, я не бросился выбирать из контекста трижды повторённого, но трижды единого, не в силах отыскать своего центра, автора. Только так я смог бы выбраться (и выбрался), посредством этих трёх текстов, которые теперь, как три вялых поцелуя,  возвращаю автору, и надеюсь, он трижды перевернётся в гробу, трижды ободрав свои проклятые бока о необработанные доски, потому что, ручаюсь, таких авторов хоронят без мягких подстилок, таким авторам не смягчают жизнь даже после смерти.