Константин Чадов
обугленный праздничный воздух
* * *
остров неведанных удовольствий Gosheven’а
мягкая розовая пастель приоткрывающая при
каждом своём движении
сад земных наслаждений сад внутри него
остров посреди которого сад в правом углу
которого остров
его вопрос не требует ответа его
слова отточены мягки тают на моём языке
это будет иначе не повод молчать
в XXXII веке над нами будут смеяться а пока что:
голоса кастратов из-за ширмы облака
компьютерный театр массовая недоверчивая любовь
утопия фрактальна
как отпечаток пальца
я очень осторожен
спугнуть
подспудная хрупкость не оговоренная в инструкции
вспомнишь и не такое стоит попробовать
движение выточенное из воздуха которого не было
и вот он
* * *
пещера увесистых соответствий
конница раздробленная артиллерией повисла
в воздухе как в музее под открытым небом
мы рассматриваем её с разных сторон
изгибы пространства – надсмотрщик невидимые
до поры до времени молчаливо отодвигают наши руки
от хрящей осколков дроби многоумного пороха и
наконечников обтесавших себя о кембрийские скалы
нельзя погладить даже хрипящие ноздри – единственную подвижную деталь –
продуцирует пар должно быть здесь было холодно
пока не пришли я кадр бесконечно дробится на
всё большие фрагменты кони гниют мушкеты ржавеют
уголки рта и фотографии загибаются
друг другу навстречу порох не хочет вспыхивать
он здесь за главного меня как его побратима свалявшегося
от воды просят покинуть
* * *
резкий свист срезающий кромку –
шкура сдерживала терракотовый гиф
тик суглинка сезон без дождей
нам это не интересно зачем
тысячу лет назад нет никакого дела
останется без объяснений недоразвито
похороним и отроем движения быстрые
закопать здание в среднем я длюсь пять секунд
потом это уже не я
* * *
схема всплывает оружием вверх еще до
появления актёров; сцена дана со всех ракурсов сразу
и представляет мелкое крошево
если на один палец не глубоко, то
на два уже слишком много – оскоплённые урны
прибавочной зримости, мимо них происходит
наброски карандашом на обугленном дереве
(будущем черепе роста, анахронизме любого рождения):
полосы, перечеркнувшие поле, пересекаются
в каждой точке до полного оттиска
на незнакомом небе
перевернутые созвездия – «слёзы, упавшие на карту,
размягчают местность» – так нас учили; я не помню
перетекания в розовом месиве – сонном параллелизме
в пластмассовых прериях
* * *
обугленный праздничный воздух если
и то, то и но каркас остывание
риторический воздух
толчками проталкивать пулю
глубже в солёный металл немезиды
строить за что! отсыревшие колени
из ветра портики колонны из пепла и пены
завязь имитация завязи
схема притязаний и проекция мела на лёд
голоса по каёмке скользнули из чаши на пол
пузыри мнемозины – распухшие имена
и пористая артиллерия анфилад
уголь и пальцы – на его лбу попытка желания
угловатый воздух как пространная фраза
он осыпался как снег
* * *
едвалес прилипший к оконному стеклу
а стекло – к моему глазу конкретное к тонкому
тяжелое к верхнему вековетхому
в стекло бьётся ослепшая муха зато говорит:
с какой я стороны? время стянули в точку и в этой скомканности нож
Брута случайно вонзился в живот Рогожина
и наоборот
два брата-близнеца застывшие
по две стороны зеркала в оконной раме в миг вспарывания зеркального
живота
(осталось определить на чьей стороне мы. или решить?)
* * *
горят какие-то звери
в огне уже не различить форму
почему ты уверен что это звери
был и такой случай: кому-то не угодил,
увезли за город, облили бензином и подожгли,
скончался без писка; на обратном пути машина встала
запах сала снега кожаных сидений вернулись
затолкали в бензобак и смотрели не понимая
что только что натворили