Виктор Качалин
ЖИТИЯ СЛЕПЫХ
1
Слепой от рождения,
бЕгу не верю, бегУ
быстрее зрячих,
однажды мне веки
(бЕлки скаменели)
кто-то омыл расплёванной грязью,
и я оттаял и увидал
деревья, болтающие ногами,
горящий храм
и камень
живого лица,
разбив его ненароком,
я возвращусь к тебе
в поле, полное солнца,
где воздух пылает.
А вот сестра моей бабушки
со своим солончаком,
сыночком, рассыпавшим соль.
Он оказался в Приаралье
и погиб, отстреливаясь от лучей.
А вот племянник моего деда.
сосланный на плотогонство.
Он плакал, мстил и снова
плакал на плече
у любимой сосны.
А это моя двоюродная
племянница, Птица.
Сколько огня
влилось в её стоны, в ладони,
а танец немыслим.
А это мой внук. Небывший.
Пастухом на Кавказе,
Вгрызаются города и курорты
в его лес и поляны.
Но не трогают горную реку.
2
Странно, как могут деревья
прорастать сквозь время,
не ломаясь, не опаляясь,
не закругляясь,
а если они сломались,
с ними ломается время.
А время, лучистое время
перерастает деревья,
а им лишь того и надо.
В южных лесах дождевых
листва поглощает время,
не успевая перегнить на земле любви.
Её муравьи поедают,
странствующие, бродячие
без муравейника. Время
пристанище им и деревья.
На севере время
стоит в муравейнике
всё быстрей,
и дерево никогда
не закончится вспышкой.
Странно, как может любовь
проситься гулять в лесу,
она ж никогда не закончится
и всегда начинается
с жгучего тихого ветра,
стряхнуть с себя муравьёв
не удаётся, и время
вниз не свести. И деревья,
упав, растворятся,
изрешеченные временами
до просветов, до мигов.
Странно, что гнёздами твоих глаз
не завершается время.
3
Червь, червь, твоё тело кипело, а мы
капали на него ещё расплавленным пластиком,
чёрных пчёл я больше не смогу изловить.
Что ты думал, когда пылая,
падал на корабли (они двоились, как шелуха
от семечек, рассыпанная стариком
по синему морю,
и стреляли в него,
целясь в тебя) -
что ты думал, когда облитый
бензином и раем,
ты выпрыгивал из себя
сжечь и взорвать тех, кто пришёл
на твою землю некрошенным?
Что ты думал,
когда костром уходил в небо
привязанный у столба
твой раскалённый стержень, уже не ты,
и под тобой сырая почва
даже и не нагрелась, так холодна она,
тяжела, глубока, рожая тебя из пепла
и снова закапывая?
Где там твой лепесток огня?
Мысли нет, ей указать на огонь,
да и то - вскользь,
средь ромашек, всё на той же земле.
Тепловые растения растягивают тебя на подольше,
смерти нет - ты отрывок огня, зачарованный взрыв.
Что ты думал, о чём, когда огнемёты тебя загоняли в щели
твоих шагов?
Ты любил, потому как земля и все дела на ней сгорят.
Ты любил и не думал. Всё будет новое в расплавленной ложке,
и слёз не будет. Пробьются.
4
Снова просьба
кого-то найти, кто неожиданно потерялся,
кто ушёл слишком далеко,
кто потерял память,
кто упал в реку,
но об этом узнают после,
кто сбежал от жены, от детей, от родителей,
от налогов, крадущихся страстью генов,
от номеров, присвоенных с первым криком
и присваиваемых постоянно,
от безумия, от испуга потеряться –
от навязчивости и навязчивых
спасателей от реальности.
И, конечно, его найдут и её найдут,
даже если совсем исчезнуть,
найдут, приведут, принесут,
зачислят в живые или -
в умершие, в погибшие
от несчастного или насильственной,
занесут в затерявшиеся, в пропавшие без вести,
ведь нельзя же, имея имя,
так вот взять и –
взять на память весь мир,
как ненужную бусину,
и отбросить его,
как ненужную бусину
и отчалить туда,
где нет ни поисков,
ни счисления, ни отчаяния,
ни времени суток,
ни доброго сна,
ни недоброго сна.
ни расчёта
на поворот к любви,
а она везде
воскресает и не приходит снова.
Май – июнь 2020