Николай Мех
План
Коля живет почти что на крыше. Его окна приплюснуты к карнизу, они так высоко, что им больше ничего не остается делать, кроме как плясать в окнах маршруток, проезжающих по проспекту перед домом Коли. Если у окон других этажей есть какие-то другие занятия - например, радовать елками, которые забыли убрать после Нового Года, оставили чуть не до весны, или там удивлять всех шикарными стеклопакетами, или, напротив, скрипеть мерзкими, вызывающими сочуствие ставнями – да мало ли что еще - то вот Колиным ну совершенно нечем было заняться. Вот и они и ползли на крышу - по крайней мере, так казалось пассажирам в тряске внутри салона такси.
Пассажиров было много, каждый день они забирались в душные машины, садились на неудобные кресла и принимались шуршать своими одеждами, пока не устраивались получше - для сна, чтения или других полезных дел. Временами их мышцы напрягались, потому что машина преодолевала очередную кочку или асфальтовое препятствие, специально накатанное другими машинами для подготовки нерадивых служащих к работе.
Вообще, власти города, в котором жил Коля, постоянно придирались к населению. Они требовали от них намазывать утром пару бутербродов, заправляться молоком, мыть подмышки, а то и принимать душ, чистить зубы и надевать новую пару носков, или начищать нос, зашнуровывать ботинки и колотить в двери своих офисов, бюро и контор. Борис, например, примерный горожанин, насобачился зашнуровывать ботинки за несколько секунд. Зубы он чистил со скоростью моющей машины. Мылся как человек, который готовится к вечеринке чилл-аут. Он набивал свой чемодан всевозможными вещами и выбегал из квартиры, где оставались:
1. Зубная паста
2. Порошок для чистки тела
3. Говорящий попугай
4. Ложка
5. Головешки в печи
Последнее вычеркнуть, поскольку в городских условиях никто не топил печку. Борис бежал от двери дома до автобусной остановки, поэтому все прекрасно знали, что останавливать его по мелочам бесполезно. Никто и не думал его останавливать. Если вы думаете, что в городе Бориса кто-то знал, то вы ошибаетесь. Борис был никому не нужен. Его голос, как вы, наверное, догадываетесь, доставлял всем массу неудобств. Говоря, он будто искал, куда бы приткнуть свои слова. У всех возникало ощущение, будто он таскается со своим гигантским дорожным чемоданом и все старается его получше пристроить, при этом задевает других собеседников и отдавливает им ноги. С ним невозможно было ехать в лифте. Алексей, его первый друг, понукал им. Он расстреливал его из деревянного автомата, который ему выстругал дедушка на день рождения. С тех пор прошло много лет, Алексей состарился, и автомат почернел, а потом вовсе превратился в труху. Это уникальный факт сохранения детской игрушки. Неужели это вообще возможно? Неужели это все не выдумка, не сказка, что игрушечный автомат пролежал в чулане без света и шороха, в центре глухой деревянной комнаты, и со временем превратился в труху, сгнил? Почему нет, возмущается ученый по имени Алёша, его называют так сотрудники мясного цеха, крупные тётки, которые деловито снуют между туш, свисающих с потолка и болтающихся в разные стороны. Ученый занимается экономическими вопросами, связанными с доставкой сырья на мясоперерабатывающий комбинат, и он ничего не может сказать о феномене разложившейся детской игрушки, просто потому что он не знает даже основ молекулярной физики, не говоря уже о химии и ее экзотических направлениях, в которых могли бы родиться теории, способные объяснить эту загадку и объяснением свести нас с ума. Скромный парень Миша - его мы тоже строго судим, как и всех, кто попадается нам – без труда открывал дверь своей квартиры ударом плеча, даже если она была заперта на ключ. Объясняется это тем, что Миша был предмет, и слияние с дверью означало для него символизм, а все предметы от символизма приходят в бурный восторг, именно поэтому Коля со своими окнами почти ничего не стоит, далее Борис с чемоданом, Алексей и врач Алёша, ой, то есть какой же он врач, он ученый, - все они очень важны, они - положительные герои, а Миша в слиянии с дверью просто бесценен, он - центральный персонаж нашего рассказа. Итак, начнём. Запускаю!
Двадцать четыре часа пошли.
Итак, единственный, кто выдержал испытание суточными размышлениями - Борис. Больше никого мы в наш рассказ не возьмем. На самом деле речь будет идти вот о чем. Если вы еще не догадались, все это - подготовка к повествованию, ни один читатель видеть наших ошибок и слышать наших камланий не должен. Если это и попадется кому-нибудь на глаза, думаю, вряд ли он, читая, получит удовольствие, поскольку авторские отбросы едва ли приятнее стружек в дедушкиной мастерской. Однако вернемся к сюжету. Полный автобусов и такси, распластавшийся по трамвайным рельсам с икотой метро, город-герой, город-гей, город-гера, как хотите, называйте его, вдруг исчез. Превратился в пустыню, затем в степь, город-перекати-поле, порос травой и стал лугом, поляной, с дорогами и тропинками. В одно мгновение все башни и тауэры гигантского города пропали, все дома свалились в кучу и испарились, а жители остались лежать на голой земле. Когда наступило утро, население проснулось в спальных мешках, со всеми походными штучками, флягами, грелками, всевозможными приспособлениями, тот, чьи окна выходили на широкий проспект, увидел перед собою поросшую осокой тропинку, кто жил рядом с метро, очнулся на краю ямы, обыкновенной ямы, которых так много в лесу. Вообще говоря, все оказались посреди огромного поля, укутанные лесом и заваленные облаками, целый многомиллионный город валяется на челе земли и соображает, что же ему делать. Мэрия, администрация, все чиновные шишки оказались в таких же условиях, как и простые горожане. При этом никто не ушибся и не пострадал. Ничего, что напоминало бы о цивилизации, не осталось. Человечество отправилось в поход.