Кирилл Широков
квадраты с обеих сторон
в синтаксисе больше информации
чем в горизонтали и/или вертикали самих по себе
он осушает взгляд и/или слух
становится разрушением времени
и осколком его же
в вещи есть перспектива
зренье вырытое
в фигуре есть пространство
но наличие углов сворачивает его
обновить свой гардероб
и через дверь проникнуть в атмосферу
перил и лестниц
всепоглощающая геометрия
незаметно предлагающая текст
из фраз но и без букв
из смысла но и без
но точно намекает на
диалог пришедший вглубь лица
настораживать кожу
и секретарь почти всех вещей
невидно отдыхает в сигарете
другие обретают плоть и тело
совместно с исчезновением сигареты
(тела/плоти)
и секретари почти всех вещей
совместно теряют плоть и тело
гражданин ещё не поделён
на тринадцать (тридцать?) но несомненно
осталось совсем мало времени
где перенаселённые окна во двор
ограничивают проход
появляется лёгкое розовое вино
где спускаясь под разное время
образуются комья из трав
и других растений
из-за герметичного входа в усилие
выглядывает назначенный поисковиком чего-то
новые атласы
применимы друг к другу
(атлас атласа)
но нет назначенный
не ищет а выходит на страницу
номер триста сорок шесть
каждое утро два часа ночи
станции метро находятся на плоскости
это ломкая традиция:
реакция цветка на память о процессе роста
вызревание земли и снега
подсолнечные обёртки
обтекаемая память о процессе роста
сок с кровью
в жилах течёт вода
на коже гнезда короста
в жилах вода течёт
то ледяная то
абсолютно наоборот
а в планах на позавчера
обозначена точка и
рассыпавшаяся перевёрнутая запятая
град формирует тело
и длительности невелики
сегодня наблюдал как на
матовой стене образуется блик
идущий наружу из-под штукатурки
выходит это элемент материала
там выходит там
элемент материала
наблюдаемый блик вырывающийся из-
под штукатурки
плохо сформированное никогда
плещется в водоёме с забытым дном
поля с застеклённой травой
в середине следующего лондона
можно предположить что
и в середине этого перед лицом
невозможности остыть от дождя
или высохнуть от чего-то ещё
в прямом движении перед сном
вертикали
и
колыбели поют колыбельные
песни спускаясь
на воду
вот мы кристаллизуемся но в пар
вот рот становится собой как персонаж
наш рот
возможный как объявленная остановка
на сна копчике
вот стихает помесь лиц
продолжая петь свой текст
и покров
астроном рассыпался в космосе
предоставленном его любви
космонавт в действительном
разница в том что
необъятный действительный мир
там и там ничто
сходств нет но
как
в газовой камере грустно
обоим им
и не молчащие части
глаза формальные
д.п
последний строитель опрокидывается на левый бок
и образуется окончательная ситуация
чтения иногда считывания
культурного кода воздуха и других продуктов
потом он оказывается позади себя
так расщеплён как нейронный лист
сделанный из других планет
потом он оказывается на срезе стекла
и объём помогает прилечь на срез
потом исчезает
и снова всматривается в стене
образуется блик ищущий
внутри стены свет
из люменов и тока электро
и культурного кода воздуха
в безвоздушном месте и
других продуктов
к.о
медленной воде крана не подойдёт
ни образ ни живое ничего
а использованным видам из окна
окно открыть но всё равно не подойдёт
будет зеркальный человек без ресниц
и он же отражённый в зеркале так себе
что его представление предполагает
не может не быть совсем первородным
в том смысле что первоначальным
но водка вот совсем в центре дождевой воды
и кто имеется в виду когда
а вот там снаружи дышит или нет
или не дышит или да вот-вот
а быстрой воде крана подойдёт
и образ и живое ничего
будет неотражаемый человек
и его приоткрытый рот из окна наблюдает
тень от дерева и здания находящегося вокруг
взгляд проходит через узкую щель в себе
попадает на правую колею вещей в себе
долго расходящийся
вовнутрь
падающий силуэт
плавает и плывёт
редкое тело не знает своих границ
но не знает хотя не говорит
к.о
размеченной плоскости
часть двенадцатая
как-нибудь выжил и
не смущён ничем посередине
линии находится он, персонаж
прозрачное добавляет в проезжающих
машин и накладывает тень на ток
левым глазом уложенным в провода
ничего что так если
рост этики и деликатная
ткань шторы
прозрачное копится в
неразвинчиваемых объектах
непроявленный дня столп грузовой
тягучий лифт между этажами зарыт
вторым и третьим а
предполагал оказаться чуть выше
плещется и пред-
полагает
ранее размытый контур перемещения
обрезчал
знаки расставленные у цели
плохо чувствуют себя
проход через вероятную беспредметную стену
закрыт
предзаданное тело на свежем
воздухе выходит из гнезда и
находит момент времени который
торопит синхронизированное с другим лицо
так формы безумных границ
выходят из гнезда и
своим перверсивным опытом
затмевают разобранный день
предзаданное тело на свежем
воздухе выходит из гнезда и
находит момент времени который
торопит синхронизированное с другим лицо
так опыты разграничения
выходят из гнезда и
раскрытым обозначают безумием
разобранный день
размеченной плоскости
часть двадцать вторая
объединённый метод распознавания
целого в том смысле что одного объёмного
сплошного целого нематериального и
материального нерва этого
этого места сложенного на дне
пепельной банки:
прокрадывание в область реакции
крови на кожу брось свой зонт
в переносной фрейм идеи о
ветреном пассаже погоды
расколоть его пусть щиплет
голос и глаз связку и сетку
в которую все продукты
формального света сложены
беспорядочно
в каждом вагоне метро
десять метров зонта
значит шёл дождь но не
размыл предметы
материю которым предоставил
тихий аргумент в пользу их
лёгких снов соскальзывающих со дна
на замкнутых островах тарелок
и их продолговатой впадины
тянущейся к пустоте
окаменел треск и скрежет окаменел
обозначилось доброй ночи
и поход в сторону от неё
а прорезь в пешеходном потоке
замещена ничем
и над головой не
облако но и не потолок и
не безоблачное небо
а безупречно прозрачное что-то ещё
двадцать вторая часть
немагнитной стрелки
размеченной плоскости
часть семнадцатая
продолженной информации
настроенный срез
селекция метода
говорить это
выговаривать. иногда выговаривать
в исключительных случаях
выговаривать это
это размещать терпение в
бутылке из-под портвейна
забытой в опыте узнавания
как месте присутствия или
месте
размеченной плоскости
часть двадцать четвёртая
в затемнённом течении суток
изгородь и пустое пространство и всё
что это
говорить это
выговаривать иногда где-нибудь
мы обозначим хорошо
мы отметим что
I
обозначить что есть и
выдвинуться в сторону дома
на пути обязательно будет
возможный переход
распространённый и наружу
и вовнутрь
(это переход-объект,
первый персонаж)
пешеход объяснит ему что
он символ места недорогая кофейня
и момента четыре дня
(это второй персонаж,
не назовём его)
он прощается с языком
не находит слов
напряжённо рассыпается
на объекты
и его кость так же как
и его ненастоящий взгляд
обращается к переносным лицам
(это все
прочие персонажи)
II
двадцать четвёртый персонаж
сталкивается с одним из других переносных лиц
на улице освещённой тем что
иногда называют словом
и здесь в проявленном кадре происходит
движение одиннадцатого персонажа
запечатлённое почти в каждый момент
но мы не видим размытого изображения
мы смотрим как непроявленное существо
обнаруживает себя в защищённом от внешних влияний
предмете бумаги и предмет
забывая своё изображение
раскалывается на себя и
содержимое
III
это простой инкрустированный в сон
теолог который не знает где
начинается действительность
он не является персонажем
он показывает себя просто так
наличествующий
забыл вымыть посуду
и исчезла платформа
на которой были и тело
и дух
а вот ещё: где возможность
вымыть воду
и так чтобы стекло работало
как сталь
отблики высекая из предмета
которого недоступно нутро
как же: всё что ты есть это
надстройка вылепленная
из сложносоставленного материала
и второе лицо здесь случайная
сфера некоторая задача по
установке того кто возможно
явился бы в неопределимый
момент времени вторым (лицом)
за эпистемологию выпили
и прошлись вдоль абсолютной любви
вдоль просодии и несколько адриатический мир
расплывается в поисках идентичности
должна быть куча вещей
но смерть обнаруживается там
где проплывает собственно невозможность
неподвижности и другие скажут
совсем иначе
но мы нет не скажем так
невозможность неподвижности
и есть некоторая что ли задумчивость
в пределах которой другая действительность
помогает той самой ну то есть единственной обосноваться
в том нечте что мы обнаруживаем но
нет мы сначала а потом уже
обнаруженная действительность
и возможное обнаруживанье
шага
велосипедист и смерть
размеченной плоскости
часть сорок третья
гетероморфные объекты
углубились в индифферентную речь
пролёты безликого настоебавшего
разума обращаются
к знакам таким как
кровь на вершине моста
проводы негнущегося деревянного строения
резчики по ненаселённой местности
общаясь со щелью
расставляют знаки внутри
экспозиции вымышленных категорий
их образуется здание
плавать наоборот ходить
песочным дном берега
если у берега есть дно
но можно что есть назвать тем
что может быть а
тмосферу наимено-
вать опытом присоединенья
ко сну черст-
веющему в воде на
холоде и у
тонких границ ворот
распылённых по всей стене
и вдающихся вглубь ого-
роженной местности
оптовые связи про-
сеянных чтений и про-
сыпавшихся описаний забытых вещей и
выставка картин «забытый кофе»
я захожу и чувствую запах кладовой
в которой расположение предметов
формирует аромат а их
присутствие вбирает в себя
воздух
не выпускает и плавает в идеально
выстроенном потоке сплавленного наличия
объекта наличия которому
не хватило названия
low and order
не стань манускриптом самого
я здесь из нас вырос
другой невозможных перспектив
нас было три
но и не
равно и равно то что
как если бы фильм но растворённый
в себе сам
но имеется в виду просто текст
о напрямик
совсем местоимений
parcours но деформация
parking но нет не здесь
ведь скромная аппроксимация разума
дефективна ты же не сомневаешься
ляг на берег там
экспозиция берестяных снов
онтологический взрыв
помещается внутрь риска испытать
свою мягкость
это набросок пространства
замкнутое
замкнутое подсознание электричества
или первый недо-
говорённый меланхолик
чужого опыта трансляции
окончательного определившего всё
что есть результата транспортировки
энергии в зеркальном эфире
в зерне и рифме
к.о
размеченной плоскости
часть тридцать четвёртая
где из человека выходит
полтора предмета
он неосознанный перемещается
домой где выдранная тень
сообщения из сообщения
и предпоследний строитель
набирается сил перед тем как
погрузиться в кровать
он, предпоследний строитель,
и есть область где не обозначенное
тонкими прослойками изображения
в рафинированной местности бумаги
высказывание разделяет надвое
обнаруженное и разделяет надвое
обнаруживаемое и разделяет надвое
всё тяготящее голос и умножает
кризис дыхания и полости рта
в которой все объекты
почти обеспечены смыслом
но детали объектов остаются
в стороне и наблюдают за пере-
движениями сырости
велосипедист и смерть
непредзаданные значения
размеченной плоскости
часть пятьдесят первая
где формы дней
остановок
мест
одно
вызвонив уснувшего пешехода
(обветшавшего персонажа)
он обретает поэтику
постепенно растворяясь
в наружи плотных вещей
рисунки на ком-
муникативных цепях
мы вырезали акт перехода
и крайние точки
слились
место где планомерные оттенки
выживших цветов
распределены верно
забыл вид из окна
вот решето искр
пределы энергии
ниспускаемый элемент
образа
падает насквозь
толща точек
и воздуха фактура про-
ницающая столп почвы
забыл вид из окна
размеченной плоскости
часть первая
через одно
другого не видно
а то же самое видно
и не через
а просто снаружи
если посмотреть
посмотреть
и выглядят они как события
события одного или другого
сложенные в одно и другое
сразу и постепенно
медленно и слегка
и разумно предположить
и не стоит
и выкарабкался из
но в между
размеченной плоскости
часть тридцать шестая
где
в абсолютной тишине
которой как известно
мне насвистывают
но я не осознаю что за
локация и совсем
неоткуда провести
линию внутрь строгого
сосредоточенного вектора
только истеричный
уснувший пешеход
скапливает своё тело
как здание в абсолютной
пустоте которой
как известно
где ему насвистывают
но он не осознаёт что за
мелодия и совсем
некуда провести
линию из рас-
средоточенного вектора
уснувший пешеход
теперь располагается у дна
спрашивает кем могло бы быть
это дерево и дерево
отвечает ему
«вот так и есть да так и есть
никто не хочет просто быть
но каждый просто есть»
уснувший пешеход разворачивается
в сторону наземного перехода
не снабжённого светофорами
двумя светофорами с двух
сторон перехода и стоя
на одной из полос зебры
спрашивает у животного
и животное чувствует холодный
привкус во рту холодный это
как во время рассасывания
мятного леденца холодный
как идея об остановке
когда нужно переждать
время возможного столкновения
уснувший пешеход формирует
свой увесистый быт
и форма не нравится ему
он видит как обжигающий тело
воздух маячит перед окнами
автомобилей и крест-накрест
руки складывает и резкость
это и есть дыхание направленное
насквозь и пещера в которой
мы можем найти пережившие
свой век рисунки становится
тканевой как буквоподобный
символ определённый как
определено и всё
прочее
работа знания
и случая
вот мы видим
как работы знания
(и случая)
взаимо-
действуют
вот мы видим
как
на них воздействует их
диалог
вот мы видим
как
на них
воздействует роль
в себе
и текст в себе
и шёпот и (взаимо-
слышимая) речитация
вот речь
она оксюморон мы
даже знаем (не)
а вот кричащий список
местоимений
он рябя
кидает фигуру вверх
а вот осколок
трещащей стены
а простое местоимение
не нужно тем
кто движет-
ся в сторону место-
имения помимо тех
кто был то здесь
то нет но был
но был то там
но не был но был
меня не было в девять часов утра
а вечером проснулся весь
да нет не советский союз
заперт в пластмассовой клетке
разгрызенный рог лица и
ты вроде бы слышишь как
без конца созревают материи
в форму воплощающиеся
а конус инертен
и франкфурт — на майне
до зрителя добирается
сумма своих вещей
а острый конец себя
и есть вещь
размеченной плоскости
часть сорок девятая
здесь невозможный режиссёр
исследует развёрнутый стол
на котором лежит аргумент
как событие даже как
малый список сегодняшних событий
так он выстраивает сцену
предпоследней оргии
разучившихся плавать
этим образом
генерирует область
где значение перерождается
в текст будто оно связано знаком
как браслетом бывает пережата рука
и не так:
область времяпрепровождения
сознаётся им в достаточной мере
классическая статика собственного духа
изящный вид окна через которое
не видно ничего где некий
заоконный пробудившийся
от бессонной ночи персонаж
растаскивает тела растений
и погружается в цвет
размеченной плоскости часть
пятьдесят восьмая
осторожно края лица
расположились у выхода
из невероятного то есть
даже нево-
образимого здания
происхождение мира
ренессансного горожанина
чувствовать себя неплохо
не чувствовать себя не плохо
жизнь без бликов
наслаждайся ещё смертью
бокал из которого
вылили воду стоит
снаружи него
каждая из безупречных точек
паркует лифт ко сну и к тени
поднимающийся не там
где нужно
люди и насекомые ходят
к отсвету от фонаря
картина подсказывает им
позицию
воздух переиначивает
линии соединительные
пыль перебегает от линии
соединительной к
линии
люди и насекомые ходят
к отсвету от фонаря
картина подсказывает им
позицию
под деревом сидит вода
идёт сначала в одно
потом обратно то есть
сюда
мы знаем как она оставалась
там а у человека десять горл
не вылить в одно другое
на месте стоя
фрустрирует ждёт пока
будет обнаружен не путать с рождён
священный текст о том как
организовано
перемещение мест
а оно не орга-
низовано вовсе совсем
его и нет
ни хуя (перечёркнуто) совсем
под деревом сидит вода
идёт сначала отсюда потом
никуда
отсюда и есть никуда
думается расслабившейся воде
но уснувший пешеход
опровергает её точку зрения
напротив высказывает что
отсюда и есть куда-нибудь
или куда-то в зависимости от
случая
напротив отсюда это
в значительную местность
полную всяких близ-
лежащих местоимений
помимо привычных слуху
взгляду и пальцу
а силуэты великих опровергают
такую теорию
и кого имеют в виду
не знает даже
первый персонаж который
предлагает обратиться к генеральному
уснувшему пешеходу который
не равен обыкновенному
уснувшему пешеходу но
является кем-то из них
раскидывая руки
персонаж переживает
свет если быть точным
он не переживает а
оказывается в пространстве
где переживание в определённых
ситуациях возможно
диктующий крах дня
даже суток (не говоря о
времени) сторож вещей
постулирует: вершина
события находится на
самом краю ситуации
и кроме форм
рты
и рот форма
сам