Ирина Максимова
[Убежать, или перфекционизм]
[…]
И куда б ни хотелось тебе убежать,
убежать невозможно
ни в место такое,
где никто не знает тебя и не помнит
и ты существуешь с листа
без своих закорючек ненужных,
ни в место такое,
где ты никого не помнишь,
а значит, не можешь встретить кого-то случайно.
И кто-то кого-то напомнит,
и ты окажешься новым, таким же.
Это будет твой выдох
и вдох.
Насколько хватит тебе кислорода,
столько и проживешь сначала.
15 декабря 2004, Калининград
[…]
Что у меня в кармашках -
маленькие комочки счастья.
Все знают, на что
они
похожи -
не надо показывать.
Всегда - в животе у котенка держать.
В животе у ребенка держать,
пока не начнет говорить,
исчезать,
исчезать,
исчезать.
7 января 2005, Калининград
[…]
и быть таким смелым: почти слепым,
и каждый день
выводить себя на расстрел.
21 марта 2005, Калининград
[…]
когда ты уехал
я
каждый вечер
слушала бетховена
и
танцевала
я
каждый
вечер
танцевала
чудно!
дома
одна
для тебя
я
маленькое такое я
спичечное такое я
славные такие ботиночки
22 марта 2005, Калининград
[...]
…и нет ничего слаще его живота,
и нет ничего.
апрель 2005 (?), Калининград
[…]
а он каждую ночь творил для нее по чуду
- ему было всего семнадцать,
звезды, качели в небе - рупь-двадцать, в сущности.
ей бы заплакать и убежать,
она даже умела плакать.
но так хотелось попасть к плечу -
на запах его волос,
на вкус его кожи между лопаткой и.
тыкаться носом ты.
ты думаешь, я лечу?
14 июня 2005, Калининград
[…]
Время летит, как птица,
которая никогда на землю не садится
и на воду не садится,
и только кажется, будто тень ее
далеко впереди бежит
и по нашим следам идет;
а мы вот где стояли, там и стоим -
и только рты открываем, как рыбы дышим,
- где оно, папа, море?
июнь 2005, Калининград
[...]
Мне приснилось так:
Я сижу в своей комнате, то есть нашей квартире, что-то там свое делаю – по-моему, мою посуду, и вдруг натыкаюсь на некое существо, как на кота, когда пройти мешает, удивляюсь ему, а оно:
Передо мной сидит в реальности, но 3D-шная беременная кошка, компьютерный симулятор, несовершенный, сидит она на своем пузе и поддерживает свое беременное равновесие задними лапами. Голова у кошки золотая, такая, как в картинках бывает, переходящая в шерстяное-животное. В одной лапе у кошки вилка, в другой лапе – шар, как будто держава. Кошка эта злая очень, так с низшими животными бывает, что они злы не отчего-то, как человек, а в сущности своей, то есть без мгновенной причины. И я знаю, ВИЖУ, что кошка эта беременна мышами и у нее срабатывают инстинкты таким образом, что она этой своей вилкой в правой лапе сама себе живот колет и распарывает, чтобы мышей достать, которыми она беременна, с целью их съесть. Я сажусь перед ней на корточки, чтобы с ней поговорить, чтобы ее увидеть, и начинаю понимать при помощи другого голоса, чужого чувства, что эта кошка – это не кошка, это страна Россия и город ее Москва. А кошка все это время ухмыляется зло, и мне страшно от нее и непонятно. Так обычно дьявол в попсовых фильмах смеется, который в людей вселяется.
*
Люди гов, - говорит Москва,
никому не верит – в ничьи слова,
в ничьи голубиные веточки,
вороньи счета и тапочки.
И лишь золотая ее голова,
тонкая и то еще, как вода,
лебединая шейка в частности,
держится на воде, на ветру,
дай, говорит, совру,
и не лай, говорит, сопру.
Так вот, золотая ее голова
катится у нас по ковру,
и ты смотришь в нее, как в шар:
а там кошка, беременная мышами,
тычет вилкой себе в живот.
- Муре в рот, - говорит, - прямо в рот.
17 июня 2005, Калининград