Виктор Качалин
В ТИХИЙ ЧАС
В тихий час
все засыпают в любви.
А что мы можем,
кроме как прикасаться друг к другу
своими лучами
или бежать друг от друга
со скоростью света,
забыв, что времени нет и пространства.
А что нам снится,
кроме как выход из своего огня к Богу,
в тихий час,
когда всё дрожит от желания.
Ты входишь в меня -
да? - потому что любишь,
и я люблю
не потому, что ты что-то забыл
и я.
Ты уходишь,
потому что любишь,
и я люблю.
Многие меня любили,
потому что забыли, -
если нет любви,
то и разлуки нет -
все со всеми и ладно.
И ты входишь в меня как есть,
не заходишь к счастью.
И когда мне кажется,
что ты внутри меня весь,
ты - всего лишь частица меня,
и когда ты весь мой,
ты - не частица меня,
разрываешь мне сердце и убегаешь
светом и плачем,
и я не могу навсегда спрятать тебя внутри,
потому что хочу видеть тебя.
И не видеть тебя. Впереди
будет дорога,
о которой не хотелось думать.
За муравьями не шли, не летели
из руин на равнине в горы,
дорога смогла развести даже небо,
стала ближе небу,
чем сонная жилка твоя,
пока её не разбило дождями.
Молнии были внизу,
а мы не видали,
и кто-то с грохотом ринулся вниз,
и мы услыхали,
а когда входили в ворота,
старый монах сказал:
"Будьте благословенны, дети".
В чаше белого вина - красная охра,
нераздельны и неслиянны,
аромат и в сладости терпок.
Став с ним одно,
мы стали детьми, даже больше,
чем когда мы рождались,
чем когда рождались в дороге.
В день, когда дети
отправились на войну,
взрослые остались высматривать миг,
прибираться в доме, бабочек и птиц
хранить друг от друга, раскрасили трав
пыльные тела,
выкормили выпавших птенцов, росомах, волчат,
чтобы вечно были
послушными детьми, выстроили мост из мусора
от земли до неба,
а затем ещё один, и ещё один,
в день, когда дети
улетели на войну
распутали дороги
и назвали тишиной,
но дети не-
возвращались с войны.
И тогда черви
превратили их в газ,
и тогда жуки
впились им в крыла,
взрослым показалось, что их нет,
и закончились фотоны у Бога, слились,
а дети не исчезали
никуда, в новый след
шли и всякий вы-
шёптывал "да".
С самого раннего утра
сердечко Василины
не хочет ждать,
оно хочет вырваться наружу
с рождения - с крохотным шрамом
можно жить и дышать и вырываться
светлыми глазами, не дожидаясь,
пока ей пересадят сердечко
совершенно здоровой девочки,
филиппинки или молдаванки,
ей тоже полтора года,
и её продали на органы
с отчаяния или от жажды
выгадать время, впиться
в жизнь всеми губами.
И пока все уплакиваются
над судьбою царской семьи,
Василина ждёт и не знает,
кто её позвал
вместе с той, неизвестной,
отловленной рано утром.
Из пра-сути струится
свет, переходящий в дождь,
переходящий в смерть
по паутине лета,
вытаскивающий нас,
влюблённых рыб,
и сеть прорвалась
от прикосновений вчера,
и сегодня она
крепче и тише слов,
потерянной чешуёй
с тела, с души - вздох,
от земли до щеки.
Помолись хотя бы за то
что заканчивается день
что заканчивается свет
что пустота кругом
а ты видишь её внутри
Выжившие и не выжившие
различаются только взглядами.
Взоры не выживших глубже и мягче,
они не потеряли надежду, как монетку,
и выжимают невозможное слово,
обжёгшее их. Обнажившее их.
Они молкнут и меркнут,
спать хотят и не умирают. Выжившие
смотрят так, словно впервые
с ними случилось чудо,
или они его сотворили сами,
верят в него и не верят,
живут и не живут,
хотят спать и изо всех сил
стараются пробудиться,
и никого не целуют
ни на земле, ни под небом,
пока не пройдут и не лягут
вместе с не выжившими.
Я не знаю путей молнии
но знаю - она придёт
помолись хотя бы о том
что не заканчивается миг
Помолись, преломись, преложись
как хлеб и вино
взнак напрямик -
разорвать эту нить
нить рождений и новых зачатий
разорвать любовью
в пустыне
в саду
под небом
пусть звёзды смотрят
как мы её раздираем
и снова соединяет любовью
бег нежней всех и строже
Сын Божий
Июль 2020