Елизавета Гарина
Сон СоГлядеши
Сон СоГлядеши
хожу туда-сюда,
а глаза твердят обратно, —
убаюкивает волна,
тишина
ладонь
приятно
в каждой букве — темнота,
а в межбуквии подавно.
источает слепота
долгота
привет
соннамба
снится, кажется, что сплю,
что у неба на коленках,
ты прости, я побегу, —
стерегу
от снов
застенку —
сны по сказочке умчались
к лесу задом наперед
всю водицу заблевали —
подышал
над ней
их взвод
вот и спели, и сплясали,
под окошком — тишина.
люстры грохно задрожали, —
оригами
зашазамят
в зеркала
и идут вперед — туда,
не заметя дуло сажень,
что у нашего лица,
беглеца,
взгляд
туда же
Трэш-реалист
В тридевятом измерении выживал трэш-реалист
С три в девятой мнением выживал трэш-реалист
Ноль три девять от интерсекции выживал трэш-реалист
Выжил
но был распят
***
Ищет, ищет небеса,
небеса на истеца не рифмованные,
все в них мысли дольками звонными,
а колечки радужкой крапленые,
а чудеса — Уууу… а чудеса!..
Ищет, ищет небеса!
Ищет, ищет бегунка,
бегунка студеного с ногами из олова,
с подтяжками кованными,
с израненной да тяжелую
душой —
что взойдет на небеса,
и прольется непромытую комаровую
мошкарой,
а от сердца большого – махровою
багрянцой,
как издадено, как покладено
дедом-августом.
И покинет он траву-муровую
в перинах пуха студеного,
в вечности понадвысеченной,
словно в камере пыточной,
отыщет тельныша.
Ищет, ищет
не от глупости
и не в проходимой тупости,
а от звона и от сухости,
от проказ мусорных
тучностей,
штормов ясных
гнустостей
что огн
ее всякой пучности,
и текучести,
и отключности,
и дымит на всех на нас,
ищет, ищет
в камне глаз.
***
свайп твоих лиц
вайб утренних границ
с погодой слит
детекторной рамкой
не, ни – не пищит,
проходят цыганкой,
косые как лучи
как пишется жи[знь]
есмь я и ты дрож[ж]и,
недомолвок багажи –
в глазную [за]кладь
пресноутонченного si:
не будем считать
будущих, бывших
3д рябит, нас – не
иноагентно запре
роэдмепы и тарге –
сбивают шипящие –
голодно-сквозной
не можещий из настоящего
дотронутся до
и не зная к чему
из факапа разлито
что фиксит рентген
множит стоп-кран
кринж – беглый Сизиф
крип – его аутсайд
а каминг-аут только мой
голограммами пусть
матрицу будят в звуч,
сплавляются в Лету –
легче бессмертных
вне правды и судий,
чемоданы и люди,
тело Платона в стене
путешествий марж:
бритое местностью тело
виляет собачим хвостом;
Аид отпущен и – пегло
памеранцево небо
камуфляжное «до»
глазами берет
Мамихлапинатай и Ханами
С π зде
ть
Карты загробного мира Данте
В поисках утраченного времени —
Мамихлапинатай —
одинокий голос человека —
изменит все, если знает, что
письма мертвого
просматривает на ночь Крамб:
невыносимо и легко
живи.
С π зде
сь
золотой храм сэппуку,
покойся в чаще рюнескэ,
Ханами,
и в синкретизме вишен
взбирайся на заснеженные горы,
в руках чувствовать –
мы прежде летали
невыносимо и легко
как жили.