***
Летит летит по небу кровать по небу кровать летит
Тяжёлый сон заставляет спать
Под сном тяжко город спит
Мы спим мы спим нам с тобой никак
Из сна не поднять головы
Возьму тебя за руку через мрак
И может быть вынырнем мы
Мы, взявшись за руки спим всю ночь
Мы в ночь через ночь летим
Мы спим мы спим ночь уходит прочь
И новую ночь мы спим
Летит летит по небу кровать
По небу кровать летит
И если мы перестанем спать
То мы перестанем жить
***
На силуэт налетает рисунок чайки
Белые плечи заполнят зазор обид
Рыбный кустарник играет на арфах чая
Мы помечаем лишь тех, кто готов навзрыд.
Чёрные плечи и уже, и беззащитней
Счастье вполне безобидно издалека —
Рыжие лютни обедни поют Уитни
Розовым медвежатам в кафе Тоска.
Ах, покажите им ножку из-под перины,
Кружево пелерины тюленю в дар
И благодетельный остов от гильотины
Глиняным пулемётом строчит: Наздар!
Выпить, довычерпать, выкусить до коленца
Яблочного кузнечика заводить
Тысячью нитей и дергать за них за сердце
Смерть-колокольчиком выбить стальную нить.
Раз уже умными воронами не успеть нам
Хищно сквозь крышку рояля цвести в саду
То называйтесь последними, будь последним
Щедрым кротом в заповедном твоем бреду.
Не нагибайся за ними, не расставайся!
Не разминайся из пушек по воробьям,
Не поломайся, не сбейся, не плачь, не сдайся,
А разлетайся цветами по кораблям.
***
Если у вас в кабинете был бой часов
И Прибор на столе, пусть и со сломанным пресс-папье, —
Милая домашняя античность —
библиотека, как раскопки
И паук
Высоко в паутине, там в углу,
Под потолком,
То, может быть,
Вы и жили, как в чулане,
Не выходя на свет,
Может быть, вы и курили
В форточку на кухне,
Но отраженное солнце
Проходя через листву,
Все же задерживалось
На корешках книг
И переплётах стеллажей
Всё же, всё же ...
***
Морщины и кофе
Морщинам идет кофе
И лучше, когда в джезве,
Знаете, как делали раньше
В песке, по-турецки —
На одну маленькую чашку,
С особенным ароматом.
Морщинам идет загар,
Как говорится — средиземноморский
С ветром и солью,
Она остается в морщинах
Красивых мужчин и женщин,
***
Танцующие на улицах пары
Бачата или сальса, неважно,
Всё видно с маленькой веранды ресторана
С очень вкусным палтусом...
Но знаете, что по-настоящему видят официанты?
Клиент,
Клиентка,
Домашний хлеб в подарок,
Кухня.
Ещё два салата,
Повторить вино.
Заказы на стикерах,
Кухня,
Неправда жизни,
Обиды на маму,
Правда жизни,
Красивый хвостик у метрдотеля.
Несчастливая улыбка счастья.
Форель разбивает лёд
В тёмной комнате слепая репродукция Ван Гога
"В бильярдной".
Форель идет вверх по течению
До гидроэлектростанции.
Мужчина и женщина в тёмной комнате пьют пиво
При слабом освещении телевизора.
Форель доходит до отстойника
С огромными бетонными фермами.
Мужчина протягивает женщине полоску сушёной рыбы
Отделённую от хребта.
Форель выпрыгивает из воды чтобы увидеть,
Что мешает ей пройти выше.
Мужчина открывает третью бутылку пива
И наклоняет свой бокал в сторону женщины.
Форель падает в воду,
Но готова прыгать ещё.
Женщина поворачивает голову от телевизора
И внимательно смотрит на мужчину —
В темноте светятся зелёные глаза.
Форель прыгает ещё и ещё и разбивает лёд,
Которого не было.
Разбивает лёд в комнате с телевизором
И плохой репродукцией картины, полной отчаяния.
***
Так с венетийских площадей
Пугливо голуби неслись
От ног возлюбленной моей…
Владислав Ходасевич
Белые голуби, брошенные влюбленными парами
Умирать в горах
Отдыхают, одичавшие на склоне — у катка,
Мы все остались полностью чистыми и пустыми,
Ни на что не претендуя —
Тонкое время, горный город, голод любви, облачная наледь
Всё что село сверху — не могло не остаться с нами,
Всё покатится по дороге вниз под спицами велосипедиста
Ибо все велосипедисты — мои друзья.
И ты, возлюбленный мой, прекрасен,
И ноги твои, как столпы
И возлюбленная моя одна здесь, поскольку нет и не было здесь
Ни мужчин, ни женщин, ни детей
Кроме тебя
Ты одна, и не увижу больше никого —
Только солнце и лёд, и холод
И дрожь озноба от знаний жизни,
Выбивающих искры из асфальта,
И ты, возлюбленная моя, как кипарис
Что мне отдать тебе? Что мне подарить облакам,
Как мне обратиться к невидимым днём звездам?
***
Закидываешь ноги на меня,
На поезд, и на самолёт,
Закидываешь ноги на Луну —
Мы едем мимо твоих длинных ног.
Мы проезжаем вдоль ног и шоссе
Несется навстречу ногам,
Ноги по выделенной полосе
движутся параллельно нам.
Движутся параллельно снам
И им не пропасть в беде.
Они не кончаются и в темноте,
в рассвете, и при свете дня
И снова в сумерках, свет во тьме,
забрасываешь их на меня.
И длятся они далеко далеко
И дальше чем далеко
Предела нет и летят легко
Сквозь звёздное молоко.
***
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг...
Михаил Лермонтов
Посмотришь с холодным вниманьем —
везде, даже на библиотеку
посмотришь —
Внутрь то вряд ли уже заходишь,
а так, — даже полы с ободранным
линолеумом, даже в центральной
Вот и выходит — с холодным вниманьем,
Или библиотеки не нужны уже?
А вот — Отлучение от груди
(щегол в руке) зашитая крупными стежками рубашка —
разорвана опять,
чтобы покормить младенца.
На что тебе смотреть,
К чему тебе прислушаться,
Попробуй послушать себя
Хотя бы минуту —
Что там бурлит?
Ой, нет,
Лучше вернуться на поверхность
Лучше смотреть на трубу с белым дымом,
на несколько машин, на последних пешеходов,
стремящихся убраться с улицы,
лучше посмотреть на небо, чем в свою
маленькую бездну.
***
Мы смотрим с тобой в колодец двора
В наш собственный ленинград
Наш город заснул, наши горы спят
Мы ищем внизу глаза.
Мы смотрим, смотрим
И вот теперь и снизу они глядят,
Ты видишь? С чего бы глядеть им так?
Ведь так проглядишь глаза.
— Конечно, с тобою мы не умрём,
С чего бы нам умирать?
И эти двое внизу — лишь мы,
Куда же им убегать?
И как глаза у неё блестят,
как чутко он локоть взял,
она запрокидывается назад,
он заглядывает в глаза.
И двор большой, а не как могло
быть в городе том, чужом.
И увеличительное стекло
Приносит их прямо в дом.
Мы смотрим друг другу в глаза насквозь
Глаза двух упрямых пар,
И мы не боимся, тут так пришлось
Мы просто друг другу в дар.
***
Снесли
Знаешь, снесли РОВД, куда меня забирали, пьяного, и с пакетом денег,
И из параллельного класса парень, который пошел в менты, меня вывел оттуда — как чудо, это было,
И пожарку кстати, тоже снесли.
Не может быть всегда, кстати,
Всё хорошо.
И когда я грею руки у тебя на животе, —
И даже когда я не люблю тебя —
Я люблю тебя,
И когда я молчу —
Я разговариваю с тобой.
А цветущий урюк искупает
Всё.
Петуньи
Почему в одной семье горе так просто накладывается на радость, а радость — переходит в будни?
— Петуньи — как тебе сказать, — я купил петуньи, хочу посадить за домом, они неприхотливы, можно даже не поливать несколько дней ...
— Да, я знаю — петуньи, в один год в Астане летом я даже работал с ними, мы делали цветочные скульптуры, их потом поливали, по графику поливальные машины города — и дотянули, почти до сентября, было красиво, и они хорошо переносят степной ветер.
Петуньи...
Как нам вообще можно избавиться от потерь? Нам нельзя.
Все, что мы делаем всю жизнь — мы медленно идём к потерям.
Да, петуньи, да, мне кажется здесь они нежнее, не такие выносливые, что-то же мы должны с тобой выращивать дальше, да?
Например, цветы
