Анна Кузнецова
внутренние противоречия
* * *
в конце рабочего дня,
после каждого из рабочих дней,
стою возле надписи 'не прислоняться', наблюдая за ней
призрачный блеск пролетающих мимо огней.
сквозь моё отражение
плывут провода высокого напряжения,
вплетаясь в пучок нервных волокон.
/и тогда /иногда /и когда
нервно-проводниковый кокон
достигает распада —
разъезжается в стороны дверь
и толпа заполняет вагон,
вылетает бабочка вон
□
* * *
в поисках майского жука,
закатившейся монетки,
ответа на скопившиеся за год вопросы
иногда необходимо
поставить всё на ноги, а с ног на бока,
чтобы знать наверняка:
скопившиеся монетки
закатившиеся жуки
мирские вопросы
взлетают в коробочке,
меняя понятия пола и потолка
спившиеся жуки
закатные вопросы
манящие монетки
стоишь
в результате вращений
без денег, ответов,
с толпой насекомых
в тени нависшей опасности
свившеся муки
златные нетки
мящее ропсы
* * *
весь мир большой чемодан.
мой рот большой чемодан.
ботинок мой — чемодан для ноги.
квартира (чемодан) раскрывается
на две части
— [как арбуз при падении] —
с треском являя внешнему миру
размëтанную
сочную повседневность.
одежда на стуле и на столе,
забытый утром пакет с мусором в коридоре,
в холодильнике горькое горе,
в ванной солёное море.
извините, что сообщаю
в несколько истеричной манере,
вот я, в ко[н/ж]уре.
встречи
1.
клубни падают на пол
с глухим дробным стуком,
оставляя коричневый след
вдоль витрин,
различимый на белом кафеле,
как пыльца мотылька.
обладатель движущих рук
наблюдает сумрачным взглядом:
докатились.
блеск огней супермаркета
отражается от изобилий съестного и пи́тного,
меркнет в седой бороде.
он уходит,
идёт картëжничать.
2.
по дороге к автобусной остановке,
по пути на работу,
вхожу в травяной аромат.
за кустом безголосой сирени
бывшее буйство –
поле погибших одуванчиков.
вяло-жёлтые, пушисто-поникшие,
их срубил безжалостный винт
железной машины.
среди шума дороги
и человечьего гомона,
в поле тишины,
рыжий художник пишет картину
"aidez à l'artiste pour les peintures et les pinceaux"
— приехал смотреть «море в сент-марье»,
не хватило на обратный билет.
3.
кафку я встречаю в мфц, конечно.
мы обмениваемся взглядами в очереди,
у него талончик #8,
но окошко закрылось
— обед —
он заполняет какую-то форму
на сайте мосру, планшет зависает,
сбрасывает, приходится набирать заново.
у меня #31. я сижу напротив.
мой взгляд говорит: я понимаю, я
/ведь читала его дневники/
он отвечает: ты другое
насекомое.
на табло загорается мой номер,
ползу.
* * *
одним летом мир
был натянут до прозрачности,
до истонченья.
тем летом мир был
и дрожал
- появилась тень -
тем летом с разбитых лунных ладоней
соскользнули жуки,
бестолково расправив надкрылья
они летали над городом,
врезались в препятствия человеческих тел
— как иначе может лететь жук —
другим летом луна пролила молоко
алым ливнем лилось молоко
— какой ещё может быть кровь —
последним летом луна молчала
жуки тонули
казалось, это начало
- это финал -
* * *
фертильные элементы
спороносящих плодовых тел
нелегко поддаются изучению.
один знакомый, светоч науки,
подвергся грибному влечению.
весь уже красный, с белыми пятнами глаз,
он спорил на кухнях не раз:
— перитеции милейших размеров
по форме похожи на груши,
имеют округлые формы.
и сам,
утверждаясь в пространстве квадратного стула,
как груша в тесной коробке,
полноместно-сутуло,
продолжал, осипший неловко:
— внутри
призывно блестят через трещины тканей
набухшие аски,
а рядом,
вальяжно разлëгшись на строме,
стерильные гифы
алчут взгляда,
а может и ласки.
мы стали видеться реже.
он пропадал месяцами в лесу,
возвращался спокоен и вежлив.
как-то спросил, глядя в упор:
— а тебе хватило бы самообладания,
наблюдать слияние
ростовых трубок прорастающих спор?
ушёл,
всецело поглощён изучением,
шатался по тончайшим плетениям.
забрёл в сочленений мицеальные тáлломы.
в спорах родился заново,
он теперь, стало быть, там.
плесневеет мне письма на хлебе:
⠎⠞⠁⠝⠾⠀⠟⠁⠎⠞⠾⠳⠀
⠛⠗⠊⠃⠝⠕⠛⠕⠀
⠝⠁⠎⠇⠑⠙⠊⠫
* * *
на тестовых испытаниях комплекции человека
стало очевидно: крылья ему не нужны.
в нимбе путались волосы,
дух святости болтался в солнечном сплетении,
выпадая при малейших соблазнах
или от быстрой ходьбы.
дьявольский хвост спасал от жары,
но бог вырвал его от злости,
пока душа в страхе
сжималась где то за рёбрами.