Звательный падеж
Мария Лобанова
Мария Лобанова родилась в 1980 году в Туле. Живет в Москве. Писать тексты начала в 2019 году. Участвовала в поэтических чтениях в поддержку сестер Хачатурян, проходивших в Москве в июле 2019 года и августе 2020 года, онлайн-марафоне в поддержку художницы Юлии Цветковой в июне 2020 года, а также в Международном ежегодном фестивале современной поэзии MyFest в августе 2020 года. Тексты публиковались в журнале «Новая Юность» и на платформе syg.ma/f-writing. Ученица Дмитрия Борисовича Воденникова.
стихи 2020 года
//
рага о теплых воспоминаниях
вьётся дымком щиплым кружась и волнуясь
корнеплоды нежности сложные и полые как мосты над темзой
ты стоишь закрывая ладонями комнату
такая красивая
такая красивая
такая красивая
самая лучшая
самая лучшая
самая лучшая
тьма на свете
//
считать дни
гладиолусами
нежно набухшими
на черных поверхностях
гидрофобного неба
//
вылизывает родина-рысь
женщин
яблоневых
пожилых
в платках посадских
ранах ножевых
с отливами пурпурными
на плечах
наматывая на кулак
родную речь
//
чужие стихи
читаю как читатель
потом как писатель
не настоящий
синдром самозванца
выкатывается монетой
и кружится по оси
перед тем как застыть
смотрю на
серые упаковки
изящные ленты
пока птичий клюв
выклёвывает нечто
хранит в зобе
чтобы в трудные времена
как партизан
среди черно-белых берез
стоять
//
если я буду сравнивать тебя с чем-то
подбирать дыхание поплотнее
чтобы выдавить капельку
алюминиевой красоты
почувствовать облегчение
то пусть ты будешь сохраненной
эсэмэской в допотопном сони эриксоне
от мобильного оператора
"Этот абонент звонил вам 5 раз"
прежде чем умереть на полу
//
я – жирный кот виктор
я – безымянный иностранный агент
я – женщина, убитая арматурой
я – всё что попрано, унижено и убито
каждая новость об этом
каждая картинка, каждое слово
это я стою во всю френд-ленту
и примеряю чужое горе на себя
как колготки, натягиваю на голову
выхожу из дома будто на смерть
сживаюсь с насилием
засыпаю с мыслями о насилии
я маленький маленький маленький
по воскресеньям, когда верующие уходят на службу
я иду к таким же маленьким маленьким
мы достаём свои смартфоны
и начинаем читать про опыт страдания
почти каждый плачет и не может спокойно произносить текст
мы слушаем друг друга как исповедь
а потом курим внизу, улыбаемся
и расходимся на неделю
добавляя друг друга в друзья
чтобы ставить сердечки
чтобы лайкать картинки
чтобы комментить общие фотки
не так как обычно, а по-особому
будто говорим друг другу –
подожди, давай я прочитаю за тебя,
если больно
//
мы лежали в гробу
и придумывали рай и ад
нам пела афроамериканская
женщина о том, что жизнь
это бутылка спрайта
я сказала тебе тогда
что люблю колу зеро
и дотронулась до твердого
насекомого
мысль – тупой пирожок
а должна быть прямой и лоснящейся
особенно мысль о смерти
как волос породистой лошади
из которого делают смычки для альта
чтобы Бах звучал отчетливо
расчетливо и рассветно
чтобы я подыхала от счастья
Вишенка
я не знаю, что такое настоящее стихотворение
мне хотелось, чтобы среди говна и палок было хоть одно светлое пятно
мне хотелось украсить смуту вещей и хлам моей жизни
порядком
мертвые тексты, которые остывают через день и мне неприятно их читать
это всё – неправда
я пыталась вообразить собственную смерть
но кроме депрессивного настроения и удушья не было ничего
я ненавижу ложиться в гроб
в эту грёбаную фантазию из фанеры и бессмысленных ангелов
я не желаю никакого обмана самообмана вишенки хуишенки
меня мутит от желания приукрасить суть своего убогого мира
я не знаю в чем цель написания стихотворения
я уже утонула в Оби, разбилась на жигулях
разрезала свой труп, вынула внутренности
и вот я сижу и ем пельмени и запиваю черным чаем
я не буду вам интересна
у меня в трусах прокладка полная крови и черно-красных сгустков
вот это моя вишенка на сегодня
и я подыхаю от этого стихотворения
выхожу на балкон курю курю курю
мне постоянно пишут и звонят, и я не хочу этого
мне нравится просто лежать и читать чужие некрасивые стихи
такие же неинтересные скучные и убогие, как и я
такие же полные как я, такие же потные как я
у них невымытые волосы и обгрызанные ногти
это мои ангелочки-цветочки и это мой дом
тексты, которые расскажут правду обо мне
я не уверена, что ритмизованный текст это зло
нет это чудо
я плачу от таких текстов, в этот самый момент
я ник вуйчич только без языка и с пятью глазами
и бог шелестит усиками возле меня
я не уверена, что я знаю, что такое поэзия
может это гора посуды в раковине
может это головная боль, рассекающая меня
может это одиночество, которое я люблю
больше, чем домашнее партнерство и секс
который я никогда не ощущала как что-то настоящее
как ваш бутафорский гроб
даже когда я хотела я быстро переставала хотеть
словно это ловушка или сон
или огромная ледяная рыба
которой бряцают на стол перед собой
это не для того, чтобы вы узнали про меня
здесь нет новостей
я просто хочу заполнить это белое поле
тем что есть, а не тем чего нет и быть не может
//
Будто точка
Не обнять
ты
Могила
Во мне
Провалилася, дура
Во мне
Ты лежишь
Во мне
Во мне
И он во мне
И он во мне
Буханками снега
подтаявшими
Поэтому
Не хожу туда
Не приношу яйца крашеные
Не кладу сигарету
На лавочку штырями
Идущими в кости твои
Гниющие
Потому что
не там
Потому что во мне
все вы голые и замерзшие
бьётесь о ребра
как в рефрижераторе
встаю утром
вижу:
брови, нос, что-то ещё
в зеркале забрызганном
говорю:
брови, нос, что-то ещё
ну, здрасте, –
слышу в ответ – дратуте!
//
с балкона лезут тени ламантинов
их вымыло на воздух нежеланный
дождь затяжной и шевелится море
щекастое ушастое большое
смотри, любимая, как страшно
умирает
ливень
по капле
так и мы с тобою
оставим эту влажную утробу
и вылезем на том конце вселенной
чумазыми лохматыми ветрами
заранее прости меня за холод
и поцелуи с пустотою нежной
//
Текст умрёт вместе со мной, радуйтесь!
Все вы умрёте вместе со мной, радуйтесь!
После отсутствует, радуйтесь!
Не бойтесь змей, пауков и голоса пьяного отца, радуйтесь!
//
я помыслила себя человеческим телом
и ужаснулась
обычно я осознаю себя наблюдателем
но не собранием клеток, о которых я мало что понимаю
есть ли у них свой голос слышат ли они друг друга
может они сплотились и протестуют против
может они не едят полезное
миллиарды маленьких ртов
они вынуждены быть моими глазами
они – мои рабы
мои бедные немые рыбы
//
возьму и сниму для тебя прозрачные небеса
через утреннюю Москву выползу
глиняными стишками
тук-тук
и увижу тебя котлетой
с луком, белым хлебом и молоком
на открытой веранде среди неверующих дураков
с прокуренными губами розовыми щенками
длинными длинными лимузинами
летящими из облаков
прямо на синее лето
Последний раз
её мама оказалась лесбиянкой
ни с того ни с сего ни с того ни с сего
никто ничего не говорил
никто ничего не говорил
тайный язык, на котором живут молча
а свидетели отводят глаза
то ли от неловкости, то ли от зависти
это случилось в одно утро
она проснулась и поняла, что ей нравится
как та женщина смотрит на неё
своими бледно-голубыми глазами
как пантера перед прыжком
вызывающе гордо и спокойно
будто говорит ей – принимай меня такую
другой здесь нет и не будет
она не почувствовала ни страха ни тревоги
и поняла, что может оставить своё прошлое
словно подвешенный кофе
любому желающему
когда она стригла отцу ногти на ногах
большими изогнутыми ножницами
он сказал, – что ты в гроб что ли меня кладешь
ногти были похожи на сухие твердые стебли
торчащие из снега
//
ни рек
ни гор
ни равнин
только стены
вдали бахает
красное месиво салюта
будто взрываются боевые снаряды
смертность у нас липовая
написано на заборе
а гарант-то что говорит?
говорит, что надо пройти
между сциллой и харибдой