Вальжина Морт
Смотри, Максим, это Минск
Гость
Смотри, Максим, это Минск,
придушенный подушкой облаков.
Смотри, ты — памятник в тяжелом пальто.
Тут памятники все — в пальто.
Приглядишься: не из шерсти, а из коры
дедовых лип,
пчелиный мех к воротникам пришит.
И у каждого по ремню в кармане.
И у каждого под воротником по шее.
Тут тенями утепляют на зиму
стены домов, трещины и дыры
забиты тенями. В музеях — пальто
и петли. Вместо воды — рассол.
Заходи, Максим, многоквартирные дома —
лестницами, будто лентами патронов,
обвитые, а окна блестят, как медали.
Тут что ни дом, то бюст.
И лифт поднимается, как рвота.
А из мебели — пень.
Проходи, Максим.
Тут жить — не умирать у синей бухты.
Садись на пень,
тенью утепляй,
пальто не снимай.
Бытие
Я всегда на стороне Каина.
За злую
его одинокость, за его
неумелую мать,
за христианский сарказм:
«Разве я сторож брату моему?» —
спрашивает брата своего убийца.
Разве мы на самом деле не
сторожа наших мертвых?
Давай сначала:
Я на стороне яблок, что катятся от яблони
вдаль.
Словно веточка,
сухая пуповина между ног.
Как ее отрезали, Каин?
Камнем?
Там,
где Сведения о судимости,
пиши: «мать, дом».
Там, где Оружие,
пиши: «мать, дом».
Перевёл с белорусского языка
Владимир Коркунов
Оригиналы:
Вальжына Морт
Госць
Глядзі, Максім, гэта Менск,
прыдушаны падушкаю аблокаў.
Глядзі, ты — помнік у цяжкім паліто.
Тут помнікі ўсе — у паліто.
Прыгледзішся: не з воўны, а з кары
дзедавых ліп,
пчаліны мех да каўняроў прышыты.
І ў кожнага па дзязе ў кішэні.
І ў кожнага пад каўняром па шыі.
Тут ценямі ўцяпляюць на зіму
сцены дамоў, расколіны і дзіркі
забіты ценямі. У музеях — паліто
і петлі. Замест вады — расол.
Заходзь, Максім, кватэрныя дамы
ў лесвіцах, бы стужкамі патронаў
абвітыя, і вокны блішчаць, як медалі.
Тут што ні дом, то бюст.
І ліфт уздымаецца, нібы ваніты.
А з мэблі — пень.
Хадзі, Максім.
Тут жыць — не паміраць ля сіняй бухты.
Сядай на пень,
ценем ўцяпляй,
паліто не здымай.
Быццё
Я заўжды на баку Каіна.
За злую
яго адзіноту, за яго
няўмелую маці,
за хрысціянскі сарказм:
“Хіба я вартаўнік брату майму?” —
пытае брату свайму забойца.
Хіба мы насамрэч не
вартаўнікі нашых мёртвых?
Давай спачатку:
Я на баку яблыкаў, што коцяцца ад яблыні
ўдалеч.
Нібы галінка,
сухая пупавіна паміж ног.
Як яе адразалі, Каін?
Каменем?
Там,
дзе Звесткі пра судзімасць,
пішы: “маці, дом”.
Там, дзе Зброя,
пішы: “маці, дом”.