Юрий Угольников
Слон на севере
СЛОН НА СЕВЕРЕ
Кулинарная поэма об устранении властной вертикали
в одном заседании
«Природы вековечная давильня»
Н. Заболоцкий
"На севере, на севере
Слон сидит на дереве,
Распростёр слоновьи уши
Над шестою частью суши.
Будто тучи в час ночной,
Уши реют над землёй,
Реют уши над полями,
Над лесам, над зверями,
Через луга, через моря...
Пиздец, короче говоря.
Пример слона — другим наука,
Хотя, по сути, слон — большая сука.
Зверям, конечно же, обидно:
Ни солнца, ни луны не видно.
Они живут в тоске и мгле,
Как россияне в октябре,
Да и на протяжении большей оставшейся части года:
К россиянам вообще несправедлива природа…
Им светит мало, им совсем не светит…
Неужто слон за это не ответит?" —
Во мраке бесконечной ночи
На муравейник жук рабочий
Глядит с тоской и ждет ответа.
Ответа нет и света нету.
В печали жаба и гадюка,
Лицо осла переполняет мука,
Грустит медведь, лишившись мёда,
В тоску погружена природа...
По мордочке печального песца
Читается: страданью нет конца,
Всё мрачно, холодно, тоскливо.
Грядет собранье коллектива.
Завыла в темноте собака:
"Кто, кто нас выведет из мрака,
Кто наш спаситель, наш герой?
(И, кстати, котики — отстой!)"
Грозно крикнул ворон старый:
"Всех слонов пора на нары!
Смерть слонам, слонам позор,
Чтоб больше, блин, ни разу невер мор".
Заголосили враз тукан и попугай:
"Да, им, носатым, только волю дай!"
И следом птица-секретарь:
«О, да, теперь не то, что встарь:
От нашей-то прескверной жизни
Уже и гризли в пессимизме,
А также львы, орлы и куропатки —
Природа вся в нестройном беспорядке...
Во времена правленья крокодила
Такого не происходило.
Да и тираннозавр, хоть он и был суров,
К деревьям не пускал слонов.
И вообще по мненью пожилых пернатых
Его правление относится к числу весьма пиздатых.
(А слонов тогда, кстати, ещё и в помине не было....)"
Идею привнесла горилла
(она с мартышкой говорила):
"Послушай, — сказала, — на озере Чад
Гиппопотама можно повстречать".
Все оживились и осёл медведю
Кивнул: "Пусть бегемот поедет.
Бегемот — нам всем защита,
Он — законности оплот,
Трав прибрежных поедатель,
Житель речек и болот.
Африканский уроженец,
Водной глади пешеход,
Нила, Конго и Замбези
Пучеглазый патриот.
Ходит-бродит по полям
По ночам гиппопотам.
И там, в ночи, его обширной тушке
Хвалу поют и жабы, и лягушки.
Да, да, я заявляю прямо,
Что не зря гиппопотама,
Называют бегемот!"
Услышав это, бегемот
Немедля взял самоотвод.
Говорила белка: "Может, крокодила?
Он хоть не тот, не прежний, — все же сила!"
Сразу после этих слов
Возраженье поступило
От мандрила и коров:
"Крокодил ваш нездоров —
Он с утра зубов не чистил,
Рев его гремит как выстрел.
Вот лежит он в реке, слёзы льёт крокодиловы,
Не тяните его, не тяните из ила вы".
По мордочке печального песца
Читалось, что собранью нет конца.
Так и пошло: у кого работа,
У кого семья, у кого природоохранный статус,
А кто-то и в спячку уже отправился...
За морковкой лазал зайчик —
Сильно оцарапал пальчик.
Пожилой, печальный дрозд
Потерял в бурьяне хвост.
В виду отсутствия хвоста
Решили, что не стоит слать дрозда.
Волк, гостивший у лисы,
Надел случайно синие трусы.
Кто знает, что творится в волчьем организме, —
Теперь в тоске живёт и пессимизме.
По мордочке печального песца
Читалось: это всё закончится?
И крот обратился к ежу:
"Все болеют, как я погляжу,
А, впрочем, со слоном ли, без слона, —
Кто друг крота? — друг крота — темнота.
Наличие червей, тоннелей и приплода —
Лишь это важно для глубинного народа.
Енот, вмешавшись в диалог,
Немедля с возмущением изрёк:
"Во мрак погружена планета,
Ни зги не видно, а кроту начхать на это!
Не станем же терпеть подобных штучек!
Ни хоботов слоновьих, ни кротовых кучек!"
"Не стоит припираться, — высказался клоп, —
Устроим под слона подкоп..."
Тут поднялся галдеж и лай.
Енот кроту сказал: "Копай!"
От возмущения дрожа,
За лапы крот хватал ежа:
"Ты только глянь на это, блядь:
Меня долой и мне копать!
Я заявляю со всего размаху:
Енот, иди ты, сука, на хуй!"
Еще с подкопом мог помочь сурок.
Сурок с подкопом не помог.
Сказал сайгак:
"Не надо так.
Слон послан нам во испытание.
Возлюбим же, собратия, страданья,
Нам, грешникам, ниспосланные свыше!
И будьте тише — он услышит".
Сайгаку вторила макака:
"Кто верит, тем светло средь мрака…
Мы тихо будем жить за годом год,
Слон сам когда-нибудь помрёт".
…………………………………………………..
Вдруг вышел из пруда реальный герой,
За бедных зверей он поднялся горой.
(Ну, по размеру, скорее, пеньком или кочкой,
Но мужества в нём столь огромный объём —
Хоть канистрой черпай, хоть банкой, хоть бочкой…)
Бобр встал и сказал: «Доберусь я до севера,
До слона, до ушей его и до дерева!
Чтоб было над лесом свободное небо,
Чтоб каждому зверю — хатку и хлеба,
В заводи рыба, трава на лугу,
Звери, я сделаю всё, что смогу!»
Окончил речь и в воду плюх...
Он греб во весь бобровый дух
Через пруды, через моря...
Бобр путешествовал не зря.
На севере диком, средь рек и болот
На голом утесе, он видит, растет
Огромное древо, будя аппетит.
И явно на дереве кто-то сидит:
Свисает с ветвей нечто серое, длинное,
Рукав-не рукав, пуповина, штанина?
Змея-не змея, на слона не похоже.
Попробуем выяснить, что это, всё же.
Бобр подошел, решил потрогать,
Глас раздалсЯ с небес:
"Оставь, пришелец, хобот!
Что в хоботе тебе моём?
Ступай обратно лучше, в водоем".
Взгляд свой бобёр устремил в небосклон
(из-за слонометеорологических условий сугубо гипотетический),
И произнёс: "Уважаемый слон,
Ваши уши скрыли небо —
На земле упала урожайность хлеба.
Не уродились также редька и капуста,
И заросли осин теперь растут негусто.
Звери и птицы тоскуют о солнце!
Нельзя ли для солнца сделать оконце
В ушах, или, может, форточку?
Чтобы оно хоть как-то, хоть встав на корточки,
К нам бы, всё же, пролазило?
Не можете — сами спускайтесь к нам вниз,
Звери внизу вас давно заждались!
Кто камень держит наготове, кто полено,
Вас очень ожидают, несомненно".
Слон отвечал, вздохнув: "Да разве же я птица?
Мне с дерева трудновато спуститься.
Да и к чему? На этом месте
Я просижу ещё лет двести".
Бобр почесал чуток в затылке,
Достал салфетку, нож и вилку,
Хвост подвернул, удобней сел
И дерево в минуту съел.
Всё хорошо б, но в процессе падения слон
Не смог рассчитать ни маршрут, ни наклон.
В общем и целом итогом полёта
Явилось его попаданье в болото.
Неудивительно: всё-таки слон —
Не самолёт, и летает он
Плохо:
Навёл слон в болоте переполоха:
Квакали жабы, шипели удавы:
"Что происходит, кто вы, куда вы?
Лучше не лезьте вы в наше болото:
Болото — это вам не место для полёта!"
Что полная правда: в болоте и липко, и вязко,
Вокруг только тина, осока да ряска.
И хоть кулик своё болото хвалит,
Он, гад, к зиме отсюда первым валит.
Что дальше случилось, рассказывать мне неохота,
Но, в целом, слоны не любят болота.
И летать они тоже как-то побаиваются.
Но как же наш бобр? Он доволен и сыт:
На небе не хобот, а солнце висит.
Растёт урожайность прибрежных растений,
И если чем-то опечалено зверьё, то недостатком тени.
P.S.
Года прошли. Ни крыса, ни ондатр
Уже не вспомнят, чем был страшен хоботатор.
И далеко на севере медведь
На дерево влезает посидеть.
P.P.S.
Присесть там, в общем, мог и я,
Но вреден север для меня.
___________________________
на самом деле, конечно, кукушки мигрируют гораздо раньше, — как и стрижи, и много кто еще. Да и сами по себе кулики весьма разнообразны, так что, скорее всего, улетают в разное время