Леонид Китайник
СЛЕПОК ОБЛАКА
Слепок облака
Неподвижный и мраморно-серый, -
сам собой, ни на что не похож, -
слепок облака средних размеров
над холмом нависает. Идешь
сквозь октябрьскую зелень, где редко,
но встречается осени след,
и в задумчивых птичьих беседках
неумолчного гомона нет.
Предо мной не толпливый, неброский,
наблюдению преданный путь,
где на синем белеют полоски,
и мечта от забот отдохнуть.
Белый бредень
Белый бредень в небесных водах.
К океану густеет сеть.
Между ней и лазурным сводом
серебристым птицам гудеть.
Сквозь ячейки видны им горы,
и леса, и пледы полей,
а циклона могучий норов
подзывает громче и злей.
И, спускаясь, мигают стаи,
обходя грозовой предел,
к городам, где огни блистают
и туман слегка поредел.
Три ступени
Три ступени: зеленый внизу,
а над рощицей - холм розоватый;
всё, что выше - густая лазурь,
чуть помечена облачной ватой.
И заката бубновый валет
наблюдает, как смех и усталость
подгоняют по лестнице лет
наше детство, и зрелость, и старость.
Дышать тишиной
Надейся на вечер: дышать тишиной,
где робкие четверостишья
раскроют бутоны, и запах хмельной...
Но разве не вечною тишью
падет невесомый и вянущий цвет
на мертвые заводи прожитых лет?
Осенний труд
Слегка в порядок приведут —
и выйду посмотреть,
как спорится осенний труд,
горят кармин и медь,
и все рассеяннее «цвык»
синички на сосне,
и все, к чему давно привык,
не снится больше мне.
Одинокое пламя заката
Одинокое пламя заката —
догорает небесный костер.
Облака в перламутровых латах
над хребтами темнеющих гор.
Отдыхает бессонная птица
от дневных и вечерних трудов.
Оперенье огнями струится
в лабиринтах пустых городов.
Понятия
На свалках словес и понятий
всполошные птицы кричат,
вальяжно бежит «мазерати»
и длится насмешливый чат.
Но, цаплям и кедрам поверив,
услышишь, как дальний прибой
поет о долгах, и потерях,
и тех, кто грядут за тобой.
Цветная стая
Где улепетывают белки,
где темный плющ, и лавр, и клен,
и в опрокинутой тарелке
заката красный медальон,
неспешно сумерки стекают
с восточных малолесных гор
и фонарей цветная стая
уже встревает в разговор.
Янтарным, голубым и белым
шептаться хочется в тиши,
когда за шумным переделом
отхлынут скопища машин.
Двойной пейзаж
И после дневных огорчений
по разновысоким стволам
к верхушкам поднимутся тени,
пейзаж поделив пополам
на рощи, овраги, равнины -
в них сумрак уже зашептал -
и розово-горные спины,
где льется закатный металл,
где дикая стая фламинго
взовьется в огне и дыму
на плаху небесного ринга
и канет в отвесную тьму.