Пётр Разумов
ИЛЬЯНЕН
Записка, вложенная в карман приятелю
Александр Сергеевич Ильянен, как вельможа XIX века, по-французски изъясняется лучше, чем на родном языке. Он похож на главу Ордена иезуитов, а, может быть, на мастера масонской ложи. Мы так мало знаем о трюфелях и Бордо, что сладок всякий разговор с человеком, чей вкус взращён поэзией.
Ильянену не нужна бумага, чтобы писать. Он суфий, странствующий философ. «Мир ловил меня, но не поймал». Он, как буддийский монах, всегда немножко в Нирване. Бодисаттва, достигший просветления, но не ушедший, а вставший у входа, готовый пропустить всех нас туда, вперёд – любовь к живым существам управляет тем, кто страдает, кажется, понарошку.
Ильянен, как некогда Карамзин, сплачивает вокруг себя молодую литературу. Не потому, что он может научить, помочь – он сам нуждается в помощи. Просто у литературы должен быть центр силы, место, вокруг которого что-то растёт, бегают дети.
Одевается Александр Сергеевич в женские брюки и дареные меценатами рубашки, которые часто ему велики. Ездить предпочитает в Финляндию, на что откладывает деньги в специальный нагрудный мешочек с надписью «Валаам». У Ильянена есть дача, без туалета, но с комарами. Ходит он быстро, как заяц русак разрезывая пространство Родины на время до пребывания и после.
Как нам любить Ильянена? Этот вопрос я задаю себе и вам. Всё чаще и чаще. И не потому, что Александр Сергеевич нуждается в любви. Ильянен абсолютно самодостаточная система, которой ничего не нужно. Ну сами подумайте: что может быть нужно йогу, стоящему на голове на дне океана? Но! Мы сами, хотим того или нет, нуждаемся в любви к этому человеку. Чтобы не быть сиротами, чтобы быть лучше, чтобы не так уныло и бесперспективно, чтобы вообще не казаться и не маячить, а находиться в определённом месте здесь-и-сейчас.
Ильянен ходит гоголем по русской литературе. Он не делает для этого ничего. Просто бывает иногда собой. Нет, я соврал. Он никогда не бывает ничем иным, кроме себя самого. В этом и секрет его притягательности. Когда человек не боится и не стесняется быть, тем более, – собой, это умопомрачительно хорошо, причём хорошо всем и сразу, просто от сознания того, что хоть кто-то хочет быть именно собой, и есть.
У Александра Сергеевича дома хранятся автографы всех известных мне литераторов и картины дюжины известных и неизвестных мне художников. Ильянен пьёт чай, часто дареный теми же меценатами, с вареньем собственного приготовления. Мечтает купить кожаные стельки и велосипед, чтобы на даче ездить за свежим молоком и купаться. Перед купанием он делает зарядку, видно, годы военной муштры оставили свой бодрый отпечаток на этом неунывающем организме. Плавая, Ильянен фыркает.
В загадке Ильянена загадка петербургской словесности. Здесь не нужно ничего изобретать, потеть, ругаться, делить деньги, модно тусоваться, спать с Ахмадулиной. Здесь надо просто видеть сны. Если вы человек, который хорошо видит хорошие сны – вы уже поэт, и тоже можете любить Александра Сергеевича Ильянена. А ведь без этой любви жизнь тускла и уныла, нет радости ни в чём, только этот нейролептик может помочь страждущему. Прикусите его на досуге. За сим ваш
Пётр Разумов
25.07.2014