Феликс Чечик
Август 2020. Хроника
1.
Это время вышло боком
без особого труда:
и ходящему под Богом
и лежащему под Богом,
и сидящему под Богом, —
вышло раз и навсегда.
Возвратиться обещая,
не вернулось, словно стая,
улетевшая на юг,
передумавшая вдруг.
Здесь тепло, светло и мухи
не кусают — для чего
возвращаться, чтобы муки
ели поедом его?
Возвратиться, чтобы страхи
возвратились снова и
на горе свистели раки,
будто в мае соловьи?
Возвратиться, чтобы снова
обустраивать тюрьму,
как священная корова,
презирающая «му».
Чтобы жить не настоящим
Белой в крапинку Руси
и сыграть однажды в ящик:
до-ре-ми-фа-соль-ля-си?
Левый ты, а может — правый,
прав ли ты или не прав —
наступает день кровавый,
милосердие поправ.
Вижу неба озерцо я,
звёзд полночную муку,
где насвистывает Цоя
ёжик дырочкой в боку.
08.08.2020 г.
2.
Что ж, баттерфляем плыви, покамест,
сердечко бьётся —
непотопляем, туда, где август
чернее Отса.
И где черники моря лесные
и голубики,
озёра сини, а мысль о сыне,
как в полночь блики.
Красны от соли глаза, конечно,
и нет возврата.
Забудь о боли, читай утешно
родного брата.
А он по небу плывёт, как стая,
белее рощи,
туда, где сердца одна шестая
и эхо проще.
09.08.2020 г.
3.
— Что раскаркалась, кума? —
— Есть причина, кум:
вплоть до августа зима
и пейзаж угрюм.
Всё белым-бело вокруг,
до костей мороз,
под музы́ку летних вьюг
и кровавых роз.
Глад в душе и в сердце мор,
мрака торжество.
Ни за что и nevermore
не простим его.
10.08.2020 г.
4.
Камыши молчат, камыши.
Разговаривает кулик
с куликом в болотной тиши,
потому что душа болит.
На поминках они легки —
сердце — крохотный эхолот:
незалётные кулики
с куликовых полей-болот.
Не себя, а других хваля,
дождик утренний моросил
на асфальтовые поля,
на железобетон трясин.
И взойдут на них зеленя,
а, быть может, — уже взошли:
сквозь тебя взошли, сквозь меня...
Камыши шумят, ковыли.
11.08.2020 г.
5.
Белой скатертью дороги
пролегли во все концы…
Желтоклювы, желтоноги
саранчовые скворцы.
Эх ты, скатерть-самобранка:
вот — озёра, вот — леса,
вот лежит, как иностранка,
ливерная колбаса.
Вот — река, а вот — каштаны,
вот — маслята, вот — первач.
Неразгаданные тайны
открывает жизнь, как врач.
И по скатерти по этой,
напролом и напрямик:
новой песенкой неспетой
возвращается старик.
Старику, конечно, рады.
Старику никто не рад.
Баррикады. Камнепады.
Генеральский звездопад.
12.08.2020 г.
6.
Чёт и нечет. Фифти-фифти.
Рек и неба синева.
Белорусское граффити
с ударением на «а».
Врио прошлого и замы
будущего? Не вопрос!
Полицаи, партизаны
в белых венчиках из роз.
В тишине чернеют лица,
как Саврасова грачи,
и надеются забыться
сном неправедным в ночи.
В тишине белеют хаты, —
преисполнены очей,
словно белые халаты
на проспекте у врачей.
Любы. Веры. Саши. Вити.
Чемодан — вокзал — Москва!
Белорусское граффити
с ударением на «а».
13.08.2020 г.
7.
С поля виднеется Пинск, вроде града Китежа...
Из письма А. Блока
Понимаешь, возвратившись в детство,
ощущая только страх и дрожь:
бесконечность времени и места
ни за что обратно не вернёшь.
И, взглянув прощально, вдруг увидишь,
погружаясь в будущего сон:
из тумана выплывает Китеж
и плывёт под колокольный звон.
14.08.2020 г.
8.
Перакладчык з беларускай мовы,
переводчик жизни и любви,
уши поразвесив, мы готовы
слушать откровения твои.
Заливайся птушкай на Полесье,
от зари спявай и до зари,
и глубокой ночью — вместо песни —
веру и надежду подари.
Обо всём! Лишь о любви — не надо!
Обо всём! Лишь о любви — забудь!
Тишину ночного листопада,
поблагодарив, прими на грудь.
Захмелев, как если бы от чачи,
речи приснопамятной холуй,
гаечный — без права передачи —
10x12 расцелуй.
И смотри на утренние воды
и на пауков, что время ткут.
Ближнего Востока переводы.
Головная боль. Мой родны кут.
16.08.2020 г.
9.
И всем на свете задолжав
и никому не отдавая,
заложниками двух держав
и пассажирами трамвая
мы едем, едем, едем, не
сворачивая, без оглядки.
И ручкой делаем стране,
и с будущим играем в прятки.
Мы едем в прошлое, пока
в труху не превратились рельсы.
А за окном летит река,
и лес, что ночью, разгорелся.
Мы едем, едем, едем на, —
и все четыре не родные.
И нам вослед глядит страна —
потусторонняя отныне.
17.08.2020 г.
10.
Родина рифмуется всегда
с парком по-над речкой, где вода —
зеркало вороньего фальцета.
Оттрубив когда-то двадцать пять
лет, — не возвращаются опять
и не попадают в 3%.
Попадают сразу в переплёт,
краснопёркой обживая лёд
и врачуя времени зарубки.
«Родны кут», «буслы» и вороньё —
это безысходное моё, —
кольцами из вересковой трубки.
Тут — печаль и невозможность — там.
Кланяясь потусторонним льдам,
слушая небес аплодисменты,
я вернусь однажды насовсем,
обнимая 97,
в градусы переводя проценты.
18.08.2020 г.
11.
Что-нибудь про навоз и надой,
что-нибудь про тоску и дорогу.
Не высокий блондин, а седой
в сандалетах на босую ногу.
Он идёт. Он приехал вчера.
Небом вскормлен и выбелен солью.
И над ним золотая пчела
пролетает, как память, над болью.
Он идёт. Не опознан никем.
Всем чужой и для всех посторонний.
Из любимых — один манекен, —
застеклённый и потусторонний.
Надо мной — то ли шарф, то шар.
Перелёт. Передоз. Перегрузки.
Пиво пьёт разливное Ришар
и поёт «Журавли» по-французски.
Что-нибудь про посев и отёл,
что-нибудь про мгновений столетья…
Справа — Пина, а слева — костёл.
Что ж, поехали по небу, Петя!
19.08.2020 г.