Звательный падеж
Veta Fevral
Iль
Земляника
голоса любимых повисают после
каждой встречи, жизнь окликают эхом —
огнеупорна грибница солнца,
что с вершины горы к тверди, и твердь
вершины протянет руку — отпить кофе
в перерыве, отвлекаясь на окно.
там ягоды земляники распались на ладони
капельками сока застыли в сжатой руке,
что ищет другие в лесном кармане
Мир падающих картин
когда называешь эти вещи по имени,
они исчезают. это мир падающих картин.
картины падают, как при землетрясении, —
оглядываешься, будто на чей-то крик.
перечеркнуты. словно выбросило в ил.
на постаментах — никого, никого — линии стерты,
мысль изувечено обошла рожденное силой
и гибель Помпеи в пожарных колодцах
делает паузы, ей нужен воздух в словах
Синицына печаль
со временем родители становятся
одиночеством — это почерк в записке
последнего непрочтенного бегства
заканчивалось перед ними мне кажется открыты
гнойные раны ревизорская пыль
ищем дорогу где не падают листья
а если есть, разве пустят туда? мы на какую-то вышли
следами разжигать ложь жизни —
тополиные листья — точки смывают струи дождя
чтобы легкие дуба зимой все ошибки вдохнули
почему птицы так рады сильному ветру?
под бок друг к другу тычутся бродячие псы?
и возвращает дурная кровь обратно?
почему так беззащитно дерево в открытом небе?
почему у памяти размеры некасаемого?
есть ли столько надежды чтобы не подбирать?