Дмитрий Шандра
Стихи
Вы говорите ніколи знову зная, что когда-нибудь знову
цветы у разбитых памятников
я из тех, кто их разбивал
мне снятся мертвые и те, кто скоро умрут
имеет значение, палач или жертва, не имеет значения?
из Дахау в Озерный, Онежский, Соловецкий какой-нибудь
красные бусины, черные с черепом бусины
держит дитя играющее
Ладони раскрытых рук
дрожь проходит по нарастающей,
от средоточия нервов внутри вверх и наружу
в скошенных, неуместных движениях
ты не умеешь двигаться, имитировать человечность не смеешь
глаз закатывается в ритме судороги
расширенный, как драгоценный камень
если не встанет голос, встанут зрачки
дикий Бог найдет как пробиться
зашитый окситоцином рот -
непохож, не он, не она, не
Застрелен
в упор
пробиты голова и грудная клетка
в результате трех огнестрельных
(я тебя знал)
перерезано горло
при неустановленных
этот черный шум полуправды
мне повезло больше
мне повезло меньше
Ах мы же кшатрии майданутые,
делающие жизнь неудобной,
ни принять клиента, ни кофе попить нормально
весь город зажгли,
весь центр города окровавили
Кровь
кровь
кровь везде
Люди, залитые кровью, не говорят ничего
они поворачиваются как цветы к солнцу
они отлюбили последнюю любовь
они уже тяжелее камня, на котором лежат
ценнее золота, в котором отлиты
им ломают кости, их режут и рвут
а кто-то гладит по голове
скользкой, бурой, пробитой
ну все хорошо уже все хорошо
Но о своих сестрах еще скажу
не по крови, но изнаночной крови
сестры мои белы суть как древние статуи
прозрачней белизны белого
сестры мои суть машины войны
однородность углов, рваность механики жеста
они падают смазанной линией сверху вниз
и ниже коленей, в перекрестии крика
этот тайный голод зрачков, детская жажда ртов
вечный поиск охотникажертвы
какой позор, Артемида и Афродита
Рождение это прорывать черным багряное, это
вверх и вперед сомкнутой массой
ребенок всегда мужчина по способу действия
рождаясь вспять зачинает
искупает грехи отцов
Пресвятая водородица
родившая воды первые, плодные
от поднявших землю
до прозрачного сока на набухших сосках деревьев
дети распяты на матери, женщина на мужчине
Есть полнота насилия
в том, как приходят из воды вверх
как сливаются воедино два счастливо-несчастных крика
ребенок встречает лицо отца, пока мать кричит
свечение черного света
Воздух очищается
слава владыкам дыхания
что оставили плетения умного огня
разделили небо и море
Людей беспорядочное живое
не умалил ты перед малыми воздуха
вскипающими в груди человека
заполняющими легкие протоплазмой
Больно выхаркиваются зеленые листья
и человек просыпается в кольце снега
изнанке кипящих клеток
смотрит как живое судит себя само
Деду
Старик будет землей
как мхом камень
круг за кругом тончают кольца костей
- погоди, не спеши, дай мне срок
походка его схожа с чужим языком
и так же запутана
немудрено, ведь ступая
шаг не может расстаться с влажной землей
Из луж обращается с прищуром
древний лик, сбивший дождем листья и груши
(их друзьями можно б назвать, но к старости
старикам безразличны названия, равно и ликам)
скоро будем одним
Смеется старик
как будто мы были разным
ты со мной не глядел на разрытое поле
рыбьим глазом в ведре, пчелой не кусал
когда мы плавили воск
намеки свои ты оставь, я в тебя даже не верю
и шаги в глубину продолжает
куда бы ни шел, сохраняя нацеленность шага
изнутри дым и сад проходя
сон и дом проходя
свою смерть проходя
Много позже видел его
как бы просвеченным светом и вместе
дымным столбом
земным, неземным, все равно
Когда я мальчиком был
на ладони богов я рос
да только сжатой в кулак
Человек не имеет места
ни голову сложить, ни разъять себя
не смотрит глазами корней
не видит сверхнеба земли
различает где нет различий
не умеет быть мерой всему
Среди желтых верб и диких яблонь
когда волосы трепал крик людей
прирастал беззвучному ритму
вскруженных, взнесенных
восставших, молчащих, единых
таких же случайных, как я
но таких совершенных
и засыпало железо под кожей
Не имитация, не подражание
образ без формы, текучий сломанный стиль
вещи говорят тебе - мои вещи,
отражаются в твоих стихах
сжатым воздухом сжатых в комнате,
собранных во имя свое
Так уж заведено
когда круг человека вписан в круг человека
в цитокиновый шторм человека
не находится места
для греческих слов, маленьких щенков и собачек
для всех сортов ядовитой свободы
И чем трагичней, тем ближе кромка
и тем забавнее