Егор Мирный
Ничего из того что есть
***
отчаянье и в то же время - время,
податливо густеющая мать,
у юной девы набухает темя.
о, плоть моя - дрейфующая тьма,
о, слух мой - саблезубая находка
и в то же время - чёрная черта,
то кровь идёт, как подлая подлодка,
хотя и не похожа ни черта.
чумны дела твои, земля рвёт корни,
земля блюёт в той половине рва
нарочно - ртом свекольным и стекольным.
то кровь прошла. я не подозревал.
***
коричневые жерла. мы живём
в обтянутом папирусом подвале.
ближайшая берёт шуруповёрт
и загоняет саморезы в палец
тебе, но их выталкивает страх
наружу. тело снова неподкупно.
сморкается в ладони медсестра.
вот прописи её. квадратно. крупно.
задумчивость - один большой порез.
одна большая жизнь глядит в пробирку.
выстреливают. пуля набекрень
ложится в ямку или же в ложбинку.
а крови нет. и хватит о себе.
как страшно гладить связанные ноги
твои. я говорю не о тебе.
свои. как всё похоже на земное.
***
динамоветер чувствует цейтнот
как чувствует заботу человечью
дежурный хариус
клонясь к моей ноге
за головой своей не поспевая
уколотому пальцу век расти
ужаленной сестре не быть сестрою
мы представляем что мы из себя
не представляем
вне себя и строже
мы взяли зимний и отдали часть
ту что повыше и погорячее
свободы разрушаемая грудь
кусками падала мне в сомкнутые руки
и пролетала дальше только не
насквозь
как замечаемая в цвете
а во предполагаемую нутрь
потом уже неизгладимо всё
на воротник садится молния
и щебет
садится тоже
как перед землёй
но сколько бога в сумме не отнять
когда уже и сердца не убавить
когда "о дивный месяц рваный я"
переполнение свисает словно сель
качаются надрубленные птицы
и у свободы новый рост груди
близнецы
воздух снова пахнет индюками
бройлерное хозяйство в городе развивается
и люди это чувствуют
я встречаюсь с тобой после ужина
у тебя диабет
режим питания нарушать нельзя
ни один ужин не может быть пропущен безнаказанно
это информация из нашего первого разговора
двухчасовой давности
а сейчас
ты говоришь мне
что видела только что в новостях
крушение башен-близнецов в Нью-Йорке
огромное количество людей погибло
и самолёты
самолёты
летят сквозь индюшачий воздух
разламывая его
какие блядь близнецы
какой воздух
я сегодня влюбился
там должны быть ещё слова - в тебя
они подразумевались
и прочитывались
а ты говоришь: это страшно
а ты говоришь это страшно
и я понимаю
предчувствую
что сегодня мы с тобой не сможем поговорить
/ты когда-нибудь наблюдала процесс рождения кутят?
ты веришь в Бога?
это больно - делать инъекции инсулина?/
а сколько примерно людей погибло?
***
бог ты мой
вино не допили
оставили стоять где попало
и ушли
не то заполночь
не то срочно
как будто заприметили красоту
и подумали что она за нас
и она за нас
не в ответе
девочки держались
ботинок расшнурованный
светофоры ворованные
пашка говорил что
не в этом дело
не об этом речь
ни к селу будет сказано
ни ко времени будет припасено
и ругали нас
сквозь огонь зенитной артиллерии
всё ниже
ниже
ты отделился
от послесловия
с какой-то малоподвижной целью
ради всего слепого
спины отражающие наступление наших
опорная траектория
цветное дно
дерево упало
далеко и ослепительно
дирижабли
жальте жальте
полярные суда
сюда сюда
музыка изменила
тебе
себя
***
кажется хватит и возгласа
вот и сейчас
больше земли
чем пропасти
поэма трескотня
поэма грязь
и тут же
сон горделивый
обёрточный
как без того уже теплело
и нечаянным ртом собиралось
в черепашьи гнёзда
в скопления воздуха
в "бери-бери, не моё"
затем что чисто всё
как на парУ
как вспоротое по разрешению
в свете развороченном
вот человек
тоже разворачивается
по большому радиусу
и встречается
здесь
с пересекающим разворотом
который из них притворяется?
взять и сказать
пусть и никому не потребуется
пусть и ничего не выжило
пусть и неверный ответ зачтётся
***
сёстры-близняшки ссорятся
быть беде
я не успею
там
шевелится храм
кирпичный
видимый свист
и тот проморгали
кто-то
умирал у меня на руках
отвлекало
грязь не похожа сама на себя
голова
подсвечена голосом
полны карманы полиэтилена
как бабка отшептала
эту жизнь
***
ничего из того что есть
потому что
хорошо должно быть как-то по-другому
два уставших человека
долго смотрят в кузов крытой газели
знаменуют собой всё происходящее
моргание приводит к беспамятству
а оттуда уже рукой подать
рукой взять
возвращались и делали заметки
о возмущениях
записывали в столбик
который падал как башня
и слышались крики осаждавших
или случайно вписавшихся под
не выживали
а её звали вера
веришь, нет
нет
это не имя
это способ удивления
без права на расчёт
без обязанности быть
***
солнечные как свет
и как свет
слепые
дети
влюбляются друг в друга
засовывают свои мокрые ладошки
в открытые рты друг другу
упираются тёплыми головками
в соседние животы
а ногами попадают
в чьи-нибудь зажмуривающиеся глаза
в складчатые топкие души
дети
слипшиеся перемешанные
в чутком и душном пространстве
у Христа за пазухой
***
пережидая божий дар
перетащили ложку дёгтя
о воздух истрепали локти
и нас нащупала вода
мы к ней спиной во мрак спинной
переступая через голос
витой, хватающий за голень
за голым выдохом - слюной
переломили два перста
как об асфальт переносимый
перетекли во что просили
переспросили как тогда
***
как вам непервая молодость, происки тишины,
наличие приговора, отсутствие наказания?
человек видит очень короткие сны
с очень длинным содержанием.
человек какое-то мгновение и не человек,
так - несводящаяся наколка.
свет подыгрывает. ты знаешь: бывает свет.
как долго?
хочешь, я подарю тебе маску?
только ты не молчи
после всех. выбираю подсказку,
тихий час и обронённые мечи.
какая-никакая, а всё-таки красота.
это чтобы сейчас, но чтобы нечасто.
даже если и не так прочитать,
всё равно - небезопасно.
сыграю тебе на воздухе, на воде.
цвет превратится в память. цвет как память,
даже если и неправильно поглядеть.
не подглядывайте за нами.