Илья Имазин
Шесть стихотворений средней продолжительности
СОДЕРЖАНИЕ
Заклинатель ветра
Вишенка
Фиделю Кастро
Санта Клаус
Агония Пьеро
Вялые аплодисменты
Заклинатель ветра
Ветер, послушай,
На твоем месте
Я задрал бы повыше
Платье Невесте,
А фату бы давно унес прочь!
Ведь молодым
Уже скоро идти
В спальню одним,
Чтобы там провести
Первую брачную ночь.
Ветер, ты знаешь,
Как это бывает,
Когда раздеваешь –
Свечкою тает
Фигура на фоне окна.
Гостей не гневи,
Крючки отыщи,
Рубашку сорви
И брюки стащи
С него – пусть увидит она.
Ветер, ты должен
Помочь этой паре.
План мой не сложен:
В веселом угаре,
Как в вихре, совьются тела.
Да и сам посуди:
Ведь знаем же все мы,
У них впереди
Решенье проблемы,
Покой что давно отняла.
Ветер, давай,
Налетай, испугав,
Скорей раздевай,
Все приличья поправ.
Будь добр, молодым помоги!
Глаза им раскрой,
Пусть заглянут за край,
Где теряешь покой!
Живей, начинай!
Для начала, стащи сапоги…
Вишенка
Тот самый, полулегендарный
Имазин душеньку потешит!
Плут обольстительно-коварный,
Губами вишенку он нежит.
Изрежет, разорвет зубами
Ее волнующую мякоть.
Но зверь уснет, угаснет пламя –
Начнет над косточкой он плакать.
Польет горючими слезами,
Воскликнет: «Как я мог, о, боги!»
И, как вы догадались сами,
Даст вишенка росток в итоге.
И в синеву взметнется Древо,
И сотни вишен заалеют.
Илья у вишни встанет слева,
Как постовой у мавзолея.
И вишенка, та, что поспеет
Всех раньше, влюбится в Ильюшку.
Он даже ахнуть не успеет –
Она уж на его макушке.
И будут долго целоваться,
И он красавицу изнежит:
Илюше некого стесняться,
Илюша душеньку потешит.
Фиделю Кастро
От американской поклонницы Элеонор Дейл
Фидель, о, Кастро Рус!
Я знаю, ты не трус,
Не хлюпик и не жалкий «мыслящий тростник»,
Что в меланхолии безвольной головой поник.
Возглавил ТЫ – никто другой! – Свободы остров.
Ты яростен и в то же время горд.
Возглавь меня
И надо мной нависни, как апостроф,
Как туча грозовая!
Свечой укрась мой торт!
Представь, что снова ты на «Гранме»,
Свободу чувств запретных дай мне,
Но и Священного не попирай!
О, мой мятежный партизан,
Красивый и желанный, как Тарзан,
Со мной летящий на лиане прямо в рай,
Ответь, когда
Грудь мою твоя борода
Кольнет, как папоротник острый,
И я без стыда закричу,
И могучий стан обхвачу,
И пойму: быть свободной так просто!
Раскаленные эти шары –
Реквизит для нашей игры
В революцию, где моя страсть
И твоя непреклонность мужская
Вновь помогут отчаянно впасть
В грех распутства изгнанникам Рая!
Санта Клаус
Не доводите его до слёз,
Ведь дни его и так сочтены –
Он умрёт, не дотянув до весны,
Как любой Дед Мороз.
Не доводите его до слёз,
Полны уж смертью его глаза,
Устремлённые в тёмные Небеса,
Отвалился картофельный нос…
Он не любит шуток, насмешки всерьёз
Принимает, в сердце обиды храня,
Ведь он чуточку чутче и вас, и меня,
Так не будем его доводить до слёз!
В суматохе затоптан клоунский нос,
Иней жёсткой щетины блестит на щеках,
Ноет боль в ревматических вялых руках,
Нет, не надо его доводить до слёз!
Детвора! Неужели в ваших сердцах
Малой толики жалости не нашлось?!
Он умрёт, доведенный вами до слёз,
Нам оставив желаний несбывшихся прах.
Не доводите его до слёз!
Он теряет силы с каждой слезой,
Ибо он не волшебник, а так, простой,
Растерявший все навыки Дед Мороз.
Агония Пьеро
Бутафорский хлам на поверхности
Помутившегося сознания.
Я не знал, что за все эти мерзости
Столь жестокое наказанье
Ожидает наследного принца...
Онемел – бледный, нервный, хрупкий.
Вниз, как листья, падают лица.
Вверх, как ветви, тянутся руки –
Умирающий Лебедь. Птица
Влет подстреленная. Птеродактиль
Вымирающий. – Я очутился
На каком-то безумном спектакле:
У меня два лица – Янус!
Много рук у меня – Шива!
Не останусь я здесь – расстанусь
Навсегда
С балаганчиком вшивым!
По сцене разбросаны маски.
Напоследок я их собираю
В пышный осенний букет
Для моей бессердечной синьоры.
Вялые аплодисменты
Вместо бурного шквала оваций,
Заглушающих камерные сантименты,
На этой сцене без декораций,
Мы слышим вялые аплодисменты.
Вместо криков истошных с галерки,
К ногам брошенных сотен букетов,
Мы – авторы инсценировки! –
Удостоились вялых аплодисментов.
Вместо «Браво!», как должной награды,
Слышим скупые хлопки, но при этом,
Нельзя сказать, что мы рады
Этим вялым аплодисментам.
Вместо дразнящего отзвука славы,
Аншлага и роста цен на билеты,
Мы, сокрушаясь: «О, время! О, нравы!»,
Слышим лишь вялые аплодисменты.
Вместо того чтоб, отбросив усталость,
Выйти на бис, от волнения бледными
Гордой походкою, нам осталось
Смириться с вялыми аплодисментами.
Вместо радостной песни с начала
И до конца о волшебных моментах
Жизни на сцене и вне, прозвучала
Песня о вялых аплодисментах.