Александр Панов
Тарьей Весос. Избранные стихотворения из книги «Будь новой, наша мечта»
Tarjei Vesaas. Utvalgte dikt frå boka «Ver ny, vår draum»
Тарьей Весос (1897-1970) – норвежский писатель, поэт и драматург, один из важнейших представителей национальной литературы XX века. В России известен по романам «Великая игра», «Птицы», «Ледяной замок», нескольких новеллам и подборкам стихов в литературных журналах. В настоящую подборку включены стихотворения из пятого поэтического сборника автора – «Будь новой, наша мечта», увидевшего свет в 1956 г.
КОЛДУНОВА ТРАВА*
Сюда.
Сюда.
Просто застынь
всем, что ни есть:
мы прорастаем
единственным летом.
Ляг и укройся,
мы пустим корни в тебя.
Сюда.
Здесь не страшно,
не страшно,
Сюда.
У нас уйма такого,
о чём ты не знал.
Тонкий росток болотного мха
посеем в тебя.
Ржавчина, плесень
и яркие пятна
раскрасят тебя,
мы пустим корни в тебя.
Сюда.
* Оригинальное название стихотворения – ‘Trollgras’. В новонорвежском языке словом ‘trollgras’ обозначаются различные растения, среди которых: Hyoscýamus níger (рус. белена чёрная, норв. bulmeurt, villrot), Circáea (рус. цирцея, черноцвет, колдунова трава, норв. trollurt), Pāris quadrifōlia (рус. вороний глаз четырёхлистный, норв. fireblad) и др. Для перевода я выбрал название «Колдунова трава», чтобы подчеркнуть магические свойства описываемого растения. В пользу этого названия говорит и корень ‘Troll’, обозначающий не только мифических норвежских троллей, но и волшебство, злую магию.
КОЛЬЦА ЯВИ
Ясность – кольцо за кольцом
расходится от ядра,
холод царит над умом.
Кольцо за кольцом – до конца.
Что возносилось – прах.
Мертвеет, чернеет земля.
Не всякая явь верна.
Лжива пустыни явь.
Дремлют и в ней семена.
ЖЕНЩИНА В ДОМЕ
Полжизни изведя на подготовку,
она считала, что знает многое о звёздах, –
далёких звёздах, что горят
над одиноким домом.
Но услыхала о большой звезде.
Полжизни длилось разочарование,
но стало ясно:
звезда непостижимой силы
приближалась
лишь для неё
чтобы разбить границы и намётки.
Женщина в доме помылась, волосы уложила
в смятении и суете:
«Как же так? Почему?!»
Прямо к безмолвному зеркалу,
что показало её,
как была –
истрёпанной, старой,
полжизни прождавшей.
Она колебалась,
да только никто не спросил:
путь назад для неё
был отрезан.
И большая звезда показалась вдали,
все границы взорвав и намётки.
Взорвалась, раскалясь от томленья
и женщина та
и ушла навсегда из домашнего плена.
Всё, что полжизни копила,
ушло за один дивный миг.
И были её остальные полжизни
сиянием,
морем искристого света.
ТВОИ КОЛЕНИ И МОИ
Твои колени и мои.
И тёплый мох.
И юная пора.
Жаждет робость твоя
и моя.
И она тяжела, как моя.
Глаз бога в солнце
пылает.
Твоё затеряно в моём:
прощай.
ЗА ГРАНЬЮ МИГА
За гранью мига,
за гранью свары
за гранью муки
за гранью гнева
не тебя ли
я вижу?
И не бывала ты
прежде
милее и краше.
БЕЗВРЕМЕННОЕ
О чём говорят суровые лица камней,
склонённые в рокоте моря за гранью времён?
Что говорят на пустынных своих берегах
ветру, волне и тебе, что
так скоро умрёт?
Опять и опять – о своём творце:
Разве грубы мы?
Все годы юности
в страхе он ждал,
но открыл нашу форму.
Нёс в себе нашу жизнь,
сам не ведая,
вечное
в нём обитало,
ждал он всегда, неустанно,
стоял на высочайших горах,
одинокий, – с морем, землёй и ветром
и ждал.
Мы возникли, когда возмужал он.
Но мы древнее, чем звёзды.
ШТОРМ У СКАЛЫ
Возле скалы
каждый вечер бушуют шторма.
Здесь море кипит.
Неистовство тысяч морей –
разящий топор,
по вечерам, каждый вечер возле скалы.
Шторм тысяч свирепых морей.
Чуть шелохнётся скала.
А потом – ни на миг не дрогнет.
Ни на волос не сдвинуть скалу.
Она никогда не сдавалась
и выстоит.
Не обрывается. Только темнеет. Стоит.
Снова хлынут моря
из затопленной глотки,
как и прежде – нелепо разверзнется пасть.
Дыбятся вновь моря
в пенном кипении, во мраке,
в тысячный раз.
БЕЗЫМЯННОЕ ДРЕВЕСНОЕ КОЛЬЦО
Ты спросил прежде, чем это случилось:
Среди всех деревьев, какое – моё?
Никто не ответил.
Расспрашивать некогда было.
Пробили часы.
Всё обрушилось вдруг,
и тут же настигло тебя.
И терпкий сок вскипел
под грубой шкурой древа.
В дозоре – птица,
всё своим порядком.
Ты тоже часть того,
ты знал и сам,
И в час, когда сбежал
с мечтой своею
в томлении – тихом, грустном, неизбывном,
но корни – были, есть, и будут там.
И час настал. Прошедшее забылось:
ты стал другим – проворным, беззаботным
– ты, чья рука была такой тяжёлой.
Тебе везёт. Сбылось твоё желание.
Ну да, везёт.
И всё, чего коснёшься,
само собой свершится, – две секунды.
Никто не видит и не разумеет, –
вот и конец, –
пока всё не случится.
Да только ведь и после не поймут.
Всё позади.
Но дерево – твоё.
Жизнь под корой течёт своим путём.
Так в юности ты стал кольцом древесным,
в нём застывает сок, игре послушный.
Год твоей смерти в дерево впечатан.
А дерево растёт, стремится к небу,
потоком сил, несущимся сквозь полночь,
и ты теперь в том дереве, средь многих, –
кольцо твоими жизнями живёт.
ї Gyldendal Norsk Forlag A/S, 1956
ПРИЛОЖЕНИЕ
Оригинальные тексты произведений (на норвежском языке)
TROLLGRAS
Kom ned.
Kom ned.
Still berre,
du og ditt:
– vi skal gro over det
på ein einaste sommar.
Du kan ligge lye
med vi gror deg ned.
Kom ned.
Er ikkje noko her
blir ikkje noko her,
kom ned.
Vi har mangt
som du ikkje veit.
Vi har fint mose-kim
å så i deg.
Vi har rust og jordslag
og merkelege flekker
å sette på deg
med vi gror deg ned.
Kom ned.
SANNINGSRINGANE
Ring etter ring av klart
breier seg ut frå ein kjerne,
kald over frysande hug.
Ring etter ring til døds.
Ting som bar oppe blir dust.
Landet blir øyde og svart.
Ikkje all sanning er sann.
Øydemarks-sanning er lygn.
Frø inni øydemark bur.
KVINNA I HUSET
Etter eit halvt livs førebuing
syntes kvinna at ho visste mangt om stjerner,
fjerne stjerner
over eit einsamt hus.
Så kom varslet om storstjerna.
Etter eit halvt livs vonbrot
var det no verkeleg:
Ei stjerne av utenkt styrke
var i koming
og for henne
for å sprenge grenser og mål.
Kvinna i huset vaska seg og batt opp håret
i vill hast og spanning
kvifir kvifor
framfor den stumme spegelen.
Spegelen viste henne fram i sanning
som ho var,
medteken og merkt
Etter eit halvt livslaup i vent.
Og ho ville og ville ikkje,
men ikkje vart ho spurd.
Vegen bakover
var alt avklipt.
Då den store stjerna nådde fram
og spengde grenser og mål,
brast òg kvinna
i sin svimre lengselsgrad,
og løystest frå huset for alltid.
All bere-evne vart oppbrukt
i ein sæl sekund.
Hennar andre halve levealder vart
eit glimt,
eit hav av ljos.
DINE KNE OG MINE
Dine kne og mine.
Og den varme mosen.
Og den unge år.
Din torste sky
som min.
Og tung som min.
Guds auga i ei sol
i gløding.
Ditt eige rådvilt inn i mitt:
Farvel.
BORTANFOR STUNDA
Bortanfor stunda,
bortanfor trettinga
bortanfor pininga
bortanfor harmen
er det ikkje deg
eg ser?
Og aldri var du finare
mot meg,
og vakrare.
DET TIDLAUSE
Kva seier dei strenge stein-andleta
som hallar seg tidlaust i havsusen?
Kva talar dei om på sine aude strender
til vind og våg, til deg som
døyr så snart?
Omatt og omatt om sin skapar:
Er vi grove, vi?
Alle sine ungdoms år
venta han i angest
før han fann vår form.
Han bar vårt liv i seg
utan å veta det,
det som varer
budde hos han,
han vart aldri trøytt av å vente,
han stod på dei høgste toppane
einsam med jord og luft og hav,
og venta.
I hans mogne alder kom vi fram.
Men vi er eldre enn stjernene.
STORM MOT BERGET
Der er ein berg
i storm kvar kveld.
Der kokar sjø.
Tusen villsjøar i veret
som eit øks,
i kveld i kveld mot berget.
Tusen villsjøar til storm.
Då skjelv berget berre lite.
Berget sjkelv ikkje eit sekund.
Berget vik ikkje et hårsbreidd.
Det vart aldri fornekta
og kan stå.
Bratnar ikkje. Mørknar berre. Står.
Hiv sjøane attende
frå ein halvdrukna munn
som før stod som eit meiningslaust gap.
Hiv sjøane attende
i det skumande koket, i mørkret,
for tusende gong.
EIN NAMNLAUS RING I VEDEN
Du spurde før det skjedde:
kvar er mitt tre iblant tre?
Ingen svara.
Fleire spørsmål vart det ikkje tid til.
Klokka ringde.
Brått skjedde tinga
der du gjekk og stod.
Sterk saft veld opp i mengd
bak borkens grove hud.
Ein fugl sit vakt
og allting er i orden.
Du er ein del av dette,
som du visste,
der du gjekk avstrengd frå det
med din draum,
med dine tyrste stille drag av sakn,
der dine røter var og er og blir.
Så er det timen. Alt frå før er gløymt:
For du blir lett på handa utan varsel
– og det er du, som var så tung i grepet.
Det lykkas for deg. Du får ynsket oppfult.
Lykkas, lykkas.
Alt du rører
formar seg og lykkas, to sekund.
Ingen ser det, ingen skjønar
at det er det siste,
før det er skjedd.
Då skjønar heller ingen.
No er det slutt.
Men treet det var ditt.
Det går sin gang bak borken.
Du med di unge saft blir denne år-ring,
som hardnar seg til ved og leikar leiken.
Ditt unge døds-år blir ein ring i veden.
Når treet veks seg fjernt og stort mot himlen
og brusar gjennom midnatt med sin styrke,
då er du midt i veden mellom mange.
Din ring er din og lever dine liv.