Пётр Ликин
Озёрные огни
* * *
Озёра с сообщением между собой.
Озёра, знающие, что мастер дельтаплана
Летает над купающимися людьми.
Воздухоплаватель в элизийском тумане.
В серой долине.
В раю пикника.
Механика молочных препятствий.
Механика блаженных орбит.
Там- дым.
Озеро двух озёр.
* * *
Пустое пенье
Над удалённым лесом.
Нимфы играли
В карты на берегу
Звука, живой воды.
Жёлтой воды.
Руки в разводах
Локации теневого.
Движения теневого
Шорох, туманный шорох.
Воздух без начертаний.
Дамы и короли.
* * *
Комнаты города- перламутровые потоки
Последних эмоций.
Комнаты, вестибюли и клумбы.
Комнаты в туманных вазах.
Комнаты забытых прикосновений.
Воздух едят и беспамятствуют лемуры.
Внутри воображения. Внутри расширяемого кита.
Комнаты города. Комнаты. Алтари.
* * *
Колокол говорит про исчезновение снегов.
Раннее утро- безжизненная весна.
И птицы, жёлтые птицы над призрачным полем
Замирают на восемь или шестнадцать секунд.
Колокол или поезд- серебряное ведро.
Сфотографируй ручей- соедини в тумане
Камень и белый лист. Соедини в тумане
Огромные ладони утра и блистательное окно.
Светлые снега. Воздух
И музыка. Воздух.
Этюд завершения
Смотреть на время.
Огонь отсутствия двух теней.
Тени яблок. Тени в коричневых суставах.
И чувствует рыжая земля-
Подсолнухи прорастают в совершенном безмолвии.
Смотреть на вершины дома.
Движение флюгера,
Обнажённые статуи
В ярких цветах. В порталах.
Призраки протекают- эхо когда-нибудь.
Страх или сад вообще.
Идиллия
Тихие ветви близятся к парусам.
В тихом лесу построен
Шалаш полуденной и океанской любви.
Утки, плывущие вне траекторий
Над зубцами Аркадии,
Над островом
Разводы летучих мышей.
Луна в преддверии солнца.
Осенние мухи на чреслах
Кощунственных фей.
Луна
В руке арбалета.
* * *
Священный лось, явившийся в пасмурный четверг,
Выбегает навстречу повозке, где струятся корзины.
Музыка прорастает и не кончается.
Лось ест оранжевые плоды,
Смотрит туда, где катится колесо,
Лось видит, что делают шарлатаны.
Пьяный шарманщик закрепляет багровый бант
На маятник- прямоугольные совы.
Циркачка в осенних чулках
Плюёт на блаженных стрекоз.
Повозка пролетает над озарёнными холмами.
* * *
Испанские крестьяне
Маршируют на пиршество маскарада.
Ведут обезьянок,
Несут золотые рога,
Рога небесных быков.
И тают знамёна пурпурной крови,
Крови цвета того, что нельзя сказать.
Окна распахнуты на апельсины,
На апельсины в садах блаженства.
Крестьяне идут,
Мальчишки и уличные певицы
Идут в часовню смотрителя маяка.
Колокол над ухом ребёнка,
Колокол и флаги, флаги,
И чувствуют флаги и жертвы
Рассветной республики у призрачного океана.
* * *
Серая роща, образованная дождём,
Скажет, что смерть,
Что ожидать.
Майка мерцает под золотыми ветвями.
Посередине арабских кузнечиков
Летит ожидание птахи.
Воздух-шумение.
Воздух.
Шумение.
Удары пустой воды
О бледные локти.
* * *
Длинные звуки берёз,
Разломленных и уходящих.
Тело ежа на тропе пустынной.
Сирены в ладонях дрозда.
Грани, где возникают
Тяжёлые кусты и прозрачные птицы.
Следы реактивного самолёта
В розовом воздухе.
Путь и его начало.
Мост над чужим ручьём.
* * *
Прозрачного эха потоки.
Центры зари.
Барельефы осеннего колорита
Над сердцем и головой.
Над камерой тела дождя
Народы и народы насекомых.
Над блёклой розой ладоней
Травы поникли. Поля дышали
И казалось, что нет возвращенья.
Оттуда нет возвращенья.